Языки современной поэзии
Шрифт:
Следующий текст демонстрирует игру с грамматическими и акцентными вариантами слова:
Роме Воронежскому Мы садимся в наш автобус, собираемся поехать. Тут конду кторыприходят, а потом кондуктора. И конду кторынас просят: «Проездные предъявляйте!» а кондуктора велят нам: «Оплатите за проезд!». Мы конду кторампредъявим, а кондуктора м— оплотим, нам бы только бы поехать, а уж там — как повезет. Повезут ли нас шофёры до метро без остановок, или высадят в канаву удалые шофера? Или,478
Левин, 2007: 204. Стихотворение заканчивается, возможно, перекличкой с Маяковским: Шел я верхом, шел я низом, / строил мост в социализм. / Не достроил / и устал / и уселся / у моста. / Травка выросла / у моста, / по мосту / идут / овечки, / Мы желаем— / очень просто! — / отдохнуть / у этой речки(«Клоп» — Маяковский, 1958: 234).
В. Г. Костомаров видит в современной речевой моде на перебор вариантов слова и карнавальное языковое поведение, и пренебрежение нормой, и демонстративное «нежелание разбираться, как правильно, а как ошибочно», и «вполне законный индикатор времени шатких норм, сосуществования вариантов или их исторической смены» (Костомаров, 1999: 11).
Формы именительного падежа множественного числа с ударной флексией – аво многих случаях социально маркированы либо как просторечные (шофер а, волос а, ворох а),либо как профессиональные срок а, вызов а, взвод а, торт а, суп а, трос а, прииск а, крем а).Но в стихотворении один и тот же субъект речи употребляет разные акцентологические варианты слов, осуществляя тенденцию языка не только к стилистическому, но и к семантическому различению вариантов: конд укторыпросят, а кондуктор авелят, шофёрыбыстро повезут до метро, а шофер ауйдут, забыв про пассажиров. Значит, ударной флексией – амогут быть маркированы не только социальные и профессиональные свойства субъектов речи, но и личностные характеристики объектов номинации — наличие у них ответственности, доброжелательности, может быть, хорошего и плохого настроения.
Пассажиры, оказавшиеся у моста в стихотворении Левина, забыты ш офероми размышляют о том, в какой действительности они оказались, как ее следует назвать. Причем у м остаони заплачут, а у мост азасмеются.
В стихотворении содержится не только противопоставление акцентно-грамматических форм. Устранение оппозиции «норма — не норма» мотивировано готовностью субъекта высказывания (от имени пассажиров) соответствовать ситуации: стихи изображают речевое приспособление к этой ситуации — ради достижения нужной цели (в данном случае движения): А кондуктор ам оплотим.
Эти строчки являются убедительным подтверждением тезиса о социально обусловленной языковой мимикрии:
Люди говорят так, чтобы не вступать в конфликт с социальной средой (соответствовать принципу «спасительной мимикрии»).
Грамотный человек чувствует, где как уместнее говорить. А может быть, здесь, наоборот, изображается растерянность, психологически обусловленная противоречивыми ощущениями своего превосходства и зависимости.
Возможно, в этом стихотворении представлена архетипическая метафора жизнь — путь.
Александр Левин много экспериментирует и со словообразованием. Некоторые примеры уже рассматривались в связи с грамматическими преобразованиями (а я такой всего боец).Проанализируем стихотворение, в котором часть имени собственного становится автономной и преобразуется в концепт, выражающий идею превосходства одних людей над другими:
СТИШИЕ ОЧЕНЬ ДЛИННОЕ Ов не любит Ева, но уважает. Ечко не уважает Енко, но боится. Зян не боится Янца, но что-то в нем такое чувствует. Ман считает Зона гадом, но молчит. Оглы не верит Заде, но вынужден терпеть. Дзе как увидит Швили, весь аж синеет. Тяну как услышит, что Оцу идёт, весь аж бледнеет. Авичус чуть не зарезал Айтиса, но их разняли. Оев чуть не убил Аева, но Ыев его унял. Если Ыев сейчас же не уймет остальных, Бог знает чем всё это может кончиться! [479]479
Левин, 2007: 265.
Александр Левин пишет об этом стихотворении так:
Основная мысль этого текста, как я ее для себя формулирую, такова: СССР распался, а внутри каждого из новых государств люди так же не ладят друг с другом, как раньше не ладили с людьми из других республик. А то и хуже. То есть вместо межнациональной розни на первый план вылезла внутринациональная… И если Ыев… Короче, форменное «предчувствие гражданской войны»… [480]
Автономные аффиксы здесь не просто превращаются в самостоятельные слова (лексикализуются), а становятся гиперонимами (Николина, 1998) [481] , аффиксальные части слов пишутся с заглавных букв. При этом каждый обрывок имени является одновременно и собственным именем, и нарицательным, личные имена вытесняются индексами родового происхождения. Смысл стихотворения оказывается выраженным на уровне словообразования. Ненависть между представителями разных родов внутри одной национальности ведет к деградации культуры:
480
В письме к Л. В. Зубовой.
481
В классической поэзии аффиксальная часть фамилии тоже употреблялась автономно, но не как гипероним, а как знак умолчания — например, у Пушкина в «Дневнике Онегина»: Боитесь вы графини — овой? — / Сказала им Элиза К. — / Да, — возразил NN суровый, — / Боимся мы графини — овой,/ Как вы боитесь паука. — Пушкин, 1978-а: 454.
в архаическом сознании индивид был только экземпляром рода <…> И, в соответствии с этим, у всех было только однонастоящее имя — имя рода, или же известный корень, лежащий в основе всех дериватов от него.
Концептуализация словообразовательных и грамматических значений, представленная автономными аффиксами, ярко выражена и в таком тексте:
Все аемыеи яемые всем ающими яющим: «Что вы щиплетесь, что вы колетесь! как вам не ай и яй!» Все ающиеи яющие всем аемыми яемым: «А вы двигайтесь, двигайтесь! Ишь, лентяи-яи!» Все ущиесяи юшиеся всем ащимсяи ящимся: «Что вы акаете? Что вы якаете, как москвичи?» Все ащиесяи ящиеся всем ущимсяи ющимся: «А вы не мычите, не брюзжите и отстаньте-яньте!» Все ательные-ятельные всем ованным-ёванным: «Почто ругаетесь матерно в общественных местах?» А каждый ованный-ёванный каждого ательного-ятельного к маме евонной лично и недвусмысленно! Блаженны инныеи янные,ибо их есть царствие небесное. Блаженны авливаемые-овываемые,ибо их есть не пора ещё. Блаженны ующиеся-ающиеся,ибо их есть нихт вас нах послать унд вас нах пойтить. Дважды блаженны айшие и ейшие,ибо их есть у нас, а нас есть у них!482
Левин, 2007: 78–79.
Фрагмент из этого стихотворения приводит К. Э. Штайн с комментарием:
Так, используя в качестве подлежащих только суффиксы и окончания прилагательных и причастий, получают некие не-идентифицируемые объекты, обладающие двойной семантикой: семантикой непосредственных звучаний и семантикой подразумеваемых слов, в которых эти элементы используются. <…> Формообразовательные элементы — суффиксы причастий — создают значимое отношение актива и пассива, противопоставление активных и пассивных субъектов держится на сближении их в общей неудовлетворенности друг другом, взаимной вражде, текст «прорезают» ономатопы ай-яйсо значением ‘укоризны’, ‘неодобрения’, они отслаиваются не только от маргинальных элементов (аемые, яемые, ающим, яющим), но и от слов двиг айтесь, лент яи, составляя с собственно ономатопами ай, яйодну гармоническую вертикаль.
483
Подчеркнуто (выделено полужирным — прим. верст.) К. Э. Штайн.
Обратим внимание на то, что игра с грамматическим активом и пассивом представлена в стилистике и фразеологии библейского языка — с включением элементов иных религий ( Блаженны инные и янные) [484] , с вкраплениями немецкого языка, внутри которого автор переходит на современный полуматерный жаргон, обыгрывая межъязыковую омонимию слова их, вас (ибо их есть / нихт вас них послать унд вас нах пойтить),социальное просторечие (пойтить).Такое смешение стилей и языков значительно усиливает обобщающий смысл поэтических неологизмов.
484
Комментарий А. Левина в письме к Л. В. Зубовой: «Я бы уточнил: в этом тексте не вся игра построена на библейской стилистике, но только его завершающая часть. Это как бы уже другая песня пошла, она отличается от первой не только стилистически, но и метрически, а также выделена визуально. Видимо, аффиксы пошли уж совсем длинные, потребовали для себя другой ритмики и совершенно иной стилистики».
В этом тексте примечательно и удлинение автономных аффиксов ( Блаженны авливаемые-овываемые).Фонетическим обликом с труднопроизносимым повтором похожих, но не одинаковых слогов, содержащих согласный [в], Левин усиливает изобразительность давления, которое претерпевают жертвы активных действий.
В поэзии Левина встречается немало текстов с игровым и в то же время смысловым нарушением линейной последовательности предложения, словосочетания, морфем в слове. Таково, например, следующее стихотворение: