Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира
Шрифт:
Ссылаясь на сведения, полученные им от местного агента «Русского Общества Пароходства и Торговли» (РОПиТ), г-на Пирхера, К. Скальковский в своих увлекательных «Путевых впечатлениях» (1873) дает краткую справку о торговле в Адене. «Из местных произведений», согласно содержащейся в ней информации, вывозили тогда, и в довольно значительном количестве, «только кофе, торговля которым перешла в Аден из Мохи». Среди других товаров, представленных на рынке в Адене, русский инженер называет мед, воск, шерсть, кожи и «гумму из Сенегала», то есть сок сенегальской акации, который применялся в косметике.
Характеризуя таможенную и портовую службы Адена, К. Скальковский высказывается в том плане, что порт этот был известен среди мореплавателей чинимыми там «всяческими поборами».
Аден, пишет К. Скальковский, служил в то время «исходным пунктом» для миссионеров, «преимущественно иезуитов». Оттуда они направлялись в Африку – «для обращения абиссинцев, сомалисов [сомалийцев] и других африканских народов в католицизм» (55).
Бывал в Адене, в 1900 г., по пути из Калькутты в Одессу, выдающийся русский востоковед, офицер российской армии, Андрей Евгеньевич Снесарев (1865–1937). В «аравийской части» его отчета о командировке на Восток он отзывается об Адене как о порте, «идеально, можно сказать, расположенном» на пути русских кораблей, следующих на Дальний Восток через Суэцкий канал и Баб-эль-Мандебский пролив. И прежде всего – с точки зрения обустройства там угольного склада и пункта по техническому обслуживанию судов, военных и торговых. При условии, конечно, резюмирует А. Снесарев, если удастся договориться по этим вопросам с англичанами, удерживающими в своих руках Аден.
Один из интереснейших информационно-справочных материалов о Йемене (датирован 13.01.1910), хранящийся в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ), принадлежит корреспонденту «Нового времени» А. А. Березовскому (56). В 1909 г. при содействии российского посольства в Константинополе он предпринял путешествие в Йемен.
Йемен или «Аравия Счастливая», как называли эти земли в Древнем мире, отмечает А. Березовский, где «уже более трех тысяч лет тому назад была высокая культура», все еще остается «страной таинственной и мало изученной». Если йеменская пустыня, Тихама, по которой «арабы совершают переходы по ночам», – это край раскаленных, безжизненных песков, то Горный Йемен – это район «никогда не проходящей весны».
Всего несколько дорог, «доступных для ног человека», ведут из Прибрежного Йемена внутрь страны: из Ходейды – в Сана’а’, и из Мохи и Адена – в Таиз.
Йеменцы, замечает А. Березовский, утверждают, что в землях их «находят рубины и аметисты». На основании же собственных наблюдений во время путешествия по этому краю с уверенностью могу говорить о наличии в Йемене полудрагоценных камней: агата, сердолика и ляпис-лазуря (лазурита). Встречаются также нефрит, малахит и черный гранит. «Вероятно наличие в Йемене меди, свинца, серебра и железа, а также: в юго-восточной части страны – нефти, а в горах – мела».
В небольшом местечке к востоку от Сана’а’ «добывают так называемые йеменские камни, с отложениями в них животных организмов». В восьми часах к югу от Сана’а’ находится источник минеральных вод Рада’, «куда стекаются ревматики со всего Йемена».
Горный Йемен «покрыт богатой растительностью». Там много плодовых деревьев и кофейных кустов. Местные жители выращивают миндаль, лимоны, бабайю (маленькие дыни), виноград и многое другое. Огурцов, что интересно, мало; и йеменцам овощ этот практически не известен.
Лучшие кофейные плантации Йемена – в окрестностях городов Моха и Таиз. «Кофейные уступы-террасы покрывают там склоны всех окрестных гор, придавая им вид гигантских лестниц» (57).
Фауна Йемена – богата и разнообразна. В Йемене водятся «обезьяны, горные козы и бараны, гиены и дикие кабаны, цесарки и куропатки». Сказывают, что в окрестностях Таиза «встречаются даже львы». Очень много «бабочек и змей, скорпионов и тарантулов, горных пауков и ящериц».
Йемен, повествует А. Березовский, «не знает времен года, в особенности осени и зимы с их увяданием зелени, опаданием листьев, непогодами и холодами. В Йемене – вечная весна… Благодаря этому, даже в зимние месяцы во многих местах Йемена можно встретить цветущие миндальные и другие фруктовые деревья».
В Йемене нет «строго определенного времени для посева и жатвы. Когда кто хочет, тогда и сеет. Земледелец собирает урожай до трех раз в год». По словам старожилов, «на каждые пять лет приходится три года неурожайных и два – с хорошим урожаем».
Климатические и природные различия между Тихамой и Горным Йеменом сказались и на людях, там проживающих. «Тип, характер, обычаи и нравы… жителей Тихамы и Горного Йемена настолько… разнятся друг от друга, что они представляют собой два совершенно разных, не имеющих между собой ничего общего народа».
Арабы Горного Йемена – «прямые потомки древних обитателей этой земли. Сохранили свой тип почти в неприкосновенной чистоте». Черты лиц у них – «правильные и красивые». Люди они – «смелые, дерзкие и полные достоинства».
Жители Тихамы походят на абиссинцев и суданцев, с которыми они смешались в «глубоко исторические времена».
Йеменцы-горцы наделены «многими способностями». Питают пристрастие к торговле и деньгам. Им присуща «коммерческая сметливость семитов». Выделяются они и «непомерно развитым самолюбием и тщеславием». Врожденное чувство восприятия красоты и изящества у их женщин, к примеру, проявляется в пристрастии к украшениям: браслетам и бусам, ожерельям и амулетам.
У жителя же Тихамы нет ни столь характерных для араба Горного Йемена врожденных способностей, ни «природного ума». «Интеллектуально тихамец чрезвычайно туп, животно жаден и животно злобен» (58).
Костюм йеменца – это зримый отличительный знак его принадлежности либо к касте «арабов благородных», то есть к «арабам чистым», либо к «люду черному», как они отзываются о йеменцах, смешавшихся с «людьми чужой крови». Представителей «йеменцев благородных» выделяет широкий кожаный пояс (у людей состоятельных он «богато расшит серебряными нитями»), с отделениями для хранения кошелька и табакерки. Но главное – помещенный за ним изогнутый кинжал в форме полумесяца, в серебряной оправе и с рукояткой из рога носорога или из слоновой кости, инкрустированной драгоценными камнями.
Жилище араба-тихамца – это сплетенный из пальмовых листьев шалаш, «внутри обмазанный глиной. Ни окон, ни очага в нем нет. Пища готовится во дворе». Шалаш окружен плетнем, а «небольшой дворик, создаваемый им, служит загоном для скота».
В Горном Йемене дома «строят на труднодоступных вершинах… Возвышаясь над обрывистыми утесами, на высоте орлиных гнезд, дома эти издали напоминают собой средневековые генуэзские башни или замки феодалов. Нижний этаж в них служит помещением для скота».