Йога, смерть и учение Карлоса Кастанеды
Шрифт:
«…овладением этой йогой достигается познание истины». Истина – это нечто, что устанавливается вневременным моментом жизни, от которого и отсчитывается весь остальной мир. Почему это так, также станет ясно из следующей главы.
«Точно так же, как кувшин колодезного колеса ходит вверх и вниз, движимый силой быка (вращающего колодезное колесо), так и душа, движимая силой судьбы (Кармы), проходит через рождения и смерти». Рождением души Гхеранда называет вневременные моменты, а смертью – обыденную жизнь. Он говорит, что смерть не случается после жизни, а является частью жизни. Жизнь и смерть перемешаны друг с другом. А движущая сила Кармы – это сила несделанного, которое мы не смогли разрешить по лени
«Постоянно разрушается тело, как распадается в воде необожжённый кувшин». Гхеранда использует довольно странную формулировку – «постоянно разрушается тело». Кажется, что про разрушение тела надо было бы сказать «иногда» или «периодически». А слово «постоянно» намекает на текучесть, на какой-то непрерывный процесс. Не похоже, чтобы Гхеранда имел в виду дискретный набор переселений из человека в баобаб, потом в кобру, потом в муравья, а потом опять в человека.
«Обожги тело в огне Йоги…» Образы огня и горения – наглядные примеры интенсивно идущего процесса.
«Итак, о Чанда, я рассказал тебе о труднодостижимом высоком Самадхи. Кто знает это, тот никогда не родится снова в этом мире». Самадхи – есть момент вневременной жизни. «Не родится снова в этом мире» означает, что человек не выйдет из интенсивного переживания бытия в обычное, повседневное, мёртвое состояние.
Мудрец Гхеранда использует слова и образы, принятые в его культуре. Так же, по словам священника Александра Меня, поступал и Христос. Спаситель всегда проводил связь Ветхого и Нового Заветов и опирался в своих притчах на знакомую людям традицию, знакомые им образы и понятия. Между словами, которыми пользуются Гхеранда и Иисус, разница огромна, но говорят они об одном и том же.
Иисус предпочитает говорить об одном моменте присутствия, а Гхеранда – о многих. И каждый переход из повседневного состояния в привилегированный момент жизни зовётся у него «очередным перерождением». Что ж, это действительно перерождение – пройдя через миг своего максимального присутствия, мы уже никогда не будем такими, как прежде.
Во все времена и в любом месте мира мы сможем найти сходный образ мысли.
«…завтра знать – не имеет значения. …И с другой стороны – на вчерашней добродетели нельзя улечься спать, ничего не существует как завоеванное навсегда» [9] , —
9
Мамардашвили М. Лекции по античной философии. Лекция 6. – М.: Аграф, 1999. С. 94.
так Мераб Константинович Мамардашвили говорит о греках времён их расцвета. И он же в лекциях о романе Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» не раз повторяет, что истинное бытие расположено по вертикали к горизонтальному потоку времени. Смерть тела, второе пришествие, Страшный суд, воскрешение праведников, вечная жизнь – весь порядок событий, расставленных на временной шкале (порядок, к которому мы как люди христианской культуры так привыкли), не существует.
Вертикальное время похоже на молнию. Эта молния бьёт в любую точку нашего линейного движения во времени, не сообразуясь с предшествующими событиями. В этот миг все наши части, разбросанные по потоку времени, сходятся воедино. Оседлав этот миг, мы способны прокатиться на гребне вспененной волны вертикального времени и отворить дверь в неведомую часть своей судьбы.
Однако устоять на гребне смогут лишь те, кто, как говорит Мераб Константинович, держит в себе «истинное человеческое усилие» и делает «труд жизни». Это усилие и этот труд имеют вполне обозримые грани. Одна из них состоит в том, что мы никогда больше не скажем, что мир, обстоятельства,
«Вертикальное время» – это метафора. Но метафора не есть умственная спекуляция. Метафора – это особая (в том числе словесная) конструкция, которая должна показать нам нечто, скрытое за пеленой слов.
Дайте бесконечному разговору с самим собой умолкнуть и подержите в голове эти два слова: вертикальное время. Вслушайтесь телом, как они звучат. И метафора скажет вам, что в одном и том же мире в единственном моменте времени есть намного больше, чем вы привыкли думать.
Понять тему ударов вертикального времени, а также пролить свет на проблемы перерождения и воскрешения нам поможет большое количество разнородных примеров. К примеру, на этот счёт есть что сказать Генри Форду – успешному американскому предпринимателю, зарегистрировавшему за свою жизнь 160 патентов на автомобильные изобретения:
«Я принял теорию реинкарнации, когда мне было двадцать шесть лет. Религия не давала мне объяснения данного феномена, а работа не приносила полного удовлетворения. Работа не имеет никакого смысла, если опыт, накопленный в одной жизни, мы не можем использовать в другой. Когда я открыл для себя реинкарнацию, это было подобно обнаружению вселенского плана – я осознал, что теперь существовал реальный шанс осуществить мои идеи. Я более не был ограничен временем, я перестал быть его рабом. Гений – это опыт. Некоторые, похоже, считают, что это дар или талант, на самом же деле это плод опыта, накопленного за многие жизни. Некоторые души старше, чем другие, и соответственно знают больше. Открытие понятия реинкарнации успокоило мой ум. Если вы записываете эту беседу, напишите, что это помогает успокоить ум. Я бы очень хотел поделиться со всеми умиротворением, которое приносит такое видение жизни» [10] .
10
San Francisco Examiner, 26 августа 1928 года.
То, что говорит Форд, всегда напоминало мне одну историю из книг Кастанеды. В этой истории Карлос разрывался между учением о когнитивных системах профессора Лорки и учением дона Хуана:
«Для меня не составляет труда оценить твоего профессора на расстоянии, – продолжал дон Хуан. – Он бессмертный ученый. Он не собирается умереть никогда. И когда дело дойдет до похоронных хлопот, я уверен, что окажется, что он уже предпринял все необходимые шаги. У него есть участок на кладбище, где его закопают, и он приобрёл надёжный страховой полис, благодаря которому его семья не будет бедствовать после его смерти. Обзаведясь этими двумя документами, он считает, что может больше не думать о смерти. Он думает только о своей работе» [11] .
11
Кастанеда К. Активная сторона бесконечности. – Киев: София, 1997. С. 153.
Я вполне резонно думал, что Форд и Лорка – одного поля ягоды. Ведь есть масса чокнутых людей, обожающих успокаивать себя тем, что в мире существует независимая от них внешняя сила, производящая переселение души. К тому же слова о важности работы у Форда и Лорки были так похожи. Я думал, что изобретатель автомобилей просто поверил в удобную ложь о переселении души после физической кончины тела. Но, как оказалось, был совершенно не прав.
Форд вкладывает в слова не тот смысл, который можно ухватить, болтаясь на поверхности понятий. Чтобы разобраться в них, мы, во-первых, должны обратить внимание только на фразу «я перестал быть его рабом». Думая над ней, мы припомним другие фразы, сказанные в других местах и в другое время. К примеру, такую: