Йога, смерть и учение Карлоса Кастанеды
Шрифт:
Испытывая стыд, мы пытаемся скрыть свои грешки. Поскольку мы верим, что в мире есть только «память о прошедшем событии» и ничего, кроме неё, не существует, то стираем историю просмотра картинок. И какие же молодцы эти разработчики интернет-браузеров! Они позаботились о нашем комфорте, включив в свои программы специальную кнопку «privat serfing», которая позволяет человеку не думать о стирании следов своих приключений в другой личности.
Но, как бы мы ни заметали следы, этим мы событие не отменим. Сами-то мы знаем, что оно было. От себя не убежишь.
Происшествие не закончилось в момент окончания, а несделанное происходит сейчас. Сила же, которая заставляет нас верить в противоположное, – это сила
Память – не запись на магнитофонной ленте. Она – орган тела вроде глаза. Своей памятью мы видим срез посюсторонней жизни, в котором живут вневременные события. Точно так же, как глазами видим предметы вокруг. События во вневременном срезе формируют наши мысли и чувства, направляют поступки. Как может то, чего нет, направлять нашу жизнь?
Но этого мало. Есть «внешние» события, которые происходят в нас так же, как наше личное несделанное: подвиг Калисто Муни, агония Христа, все удивительные происшествия, случившиеся с Кастанедой на его пути в учении дона Хуана, включая кульминационный прыжок в пропасть и рассказ об огне изнутри. Мы – в поле их действия, и это действие происходит сейчас. Таково странное, непостижимое устройство реальности, в которой вещи связаны не причинами и следствиями, а вечно живут и вечно происходят.
Я – живое воплощение этих утверждений. Фантастическая повесть Кастанеды – человека, которого я никогда не видел – о другом человеке – доне Хуане, которого не видел никто – сформировала мою жизнь такой, какая она есть. Вложила в неё смысл, который меняет всё. И другие силы – родители, воспитание, школа, русская литература – оказались слабее. Дух индейцев яки здесь, перед вами, на этих страницах.
Мераб Константинович говорит, что существуют вещи, которые не случились, а случаются. Есть события, которые вечно событийствуют. Что Вселенная есть одна говоримая, но не сказанная до конца фраза или слово. И все мы живём внутри этой фразы и существуем лишь постольку, поскольку находимся внутри вечно длящихся актов, её составляющих. Хотя, конечно, язык наш говорит, что Христа распяли, что Цезарь перешёл Рубикон, а пушки в решающем сражении между южанами и северянами выстрелили и южане проиграли. А вот Фолкнер утверждает, что
«…для всякого юноши 14 лет (южанина) мир существует в то мгновение, когда развернуты знамёна и за знамёнами не пошли полки. И может быть, сражение ещё не состоится. И без этого момента в душе юноша не восстановит своего прошлого и не узнает, кто он есть» [26] .
Мамардашвили говорит, что самая большая трагедия для человека – не знать, кто он есть на самом деле, то есть каковы впечатления, формирующие его душу. И где он в данный момент своей жизни находится по отношению к центру, к этим впечатлениям. Он говорит, что стоит, к примеру, принять агонию Христа как свершившуюся, то в мире не будет христиан. И если что-то в мире длится, то не само по себе, но лишь благодаря приобщённости к первичным актам бытия, находящимся вне времени [27] .
26
Мамардашвили М. Психологическая топология пути. Лекция 7.
27
Там же.
Есть такие уровни работы сознания, попав на которые, можно увидеть мир из его вневременного среза. Однажды попав на эти уровни, я узнал, что присутствую в некоторых из «прошедших» событий своей жизни. Я видел эти события на экране памяти, ставшей живой, как жизнь.
Эти «уровни вечности» описаны у Курта Воннегута в романе «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей». Герои романа – пришельцы с планеты Тральфамадор, которые
«умеют видеть разные моменты времени совершенно так же, как мы можем видеть всю цепь Скалистых гор»,
и объясняют людям, что
«когда человек умирает, нам это только кажется. Он все ещё жив в прошлом, так что очень глупо плакать на его похоронах»,
а также, что
«Все моменты прошлого, настоящего и будущего всегда существовали и всегда будут существовать».
Если же
«тральфамадорец видит мёртвое тело, он думает, что этот человек в данный момент просто в плохом виде, но он же вполне благополучен во многие другие моменты» [28] .
28
Воннегут К. Бойня номер пять, или Крестовый поход детей. – Кишинев, 1981. С. 35.
И только побывав в вечности, ты понимаешь, что под тральфамадорцами американский писатель имел в виду людей.
Другая сторона этих уровней описана Кастанедой в главе «Место без жалости» [29] . Он говорит, что внутри него были две обособленные части – одна тяжёлая, тёмная, безмолвная и связанная со всем остальным. Эта часть всем наслаждалась и ничего не ждала. Другая же была светлой, новой, лёгкой, неустойчивой, беспокойной, одинокой, поверхностной, уязвимой. Она не могла ничем наслаждаться, так как не имела способности связать себя с чем бы то ни было. Именно из этой части он обычно смотрел на мир.
29
Кастанеда К. Огонь изнутри. Сила безмолвия. С. 376.
Дон Хуан объяснил ему, что такое разделение происходит, когда точка сборки современного человека движется из позиции рационализма и здравого смысла в «место без жалости» и «безмолвного знания». И что это положение точка сборки занимала у людей во времена, предшествующие разуму.
Я бы, однако, не сказал, что тёмная часть так уж темна. Она скорее похожа на однородный голубовато-серый фон, который, хотя у тебя и есть к нему доступ, ничто не колышет и колыхать не может, так как он находится отдельно от всего. Перед тем как попасть в этот фон, ты испытываешь глубокое внутреннее молчание и пустоту где-то в животе, а затем внутри словно бы открывается дверь.
На «уровне вечности» не происходит ничего особенного – ты просто живёшь и спокойно наблюдаешь за всем, что происходит. Однако порой чувствуешь тянущую тоску – ведь взгляд оттуда обнажает тот простой факт, что твоё пребывание здесь конечно. А значит, общение со всеми, кто тебе близок и дорог, рано или поздно прервётся.
Выбора нет
Я начал эту главу с вопроса о том, что с нами будет после смерти. И всё получилось шиворот-навыворот. Существует перерождение в новом теле после физической кончины старого. Это путь, практикуемый людьми, живущими во времени. Но начала этого пути лежат в неправильно понятых инструкциях, пришедших от тех, кто смог прикоснуться к жизни вечной.