You raped my heart
Шрифт:
— Красиво, — Юрай улыбается, отпускает медальон, и тот шлепается о кожу девушки. Молодой человек снова выпрямляется и смотрит на город. Трис и Четыре молчат.
Каждый из них способен понять Кристину в любви к собственному дому. Знак огня красуется на коже подруги и ее мужчины. Юрай носит в ухе серьгу с этим символом. Только для них всех — это всего лишь дом. Для Кристины же медальон на ее шее, по которому скачут блики золотого марева — память о тренировках, о собственной слабости и никчемности, об Эрике. Может не стоит его носить?
Девушка спрыгивает с парапета на крышу и отряхивает черную одежду
— Я пойду в тренировочный зал. За рукой и ногой все еще надо следить. — Говорит она. — До скорой встречи.
Трис улыбается. Четыре смотрит уверенно, надежно. Подруга что-то говорит ему, и он склоняется ниже к Приор. Их обоих Кристина уже не интересует. Юрай же смотрит на нее с улыбкой на губах. Такой теплой, такой настоящей, такой искренней и естественной. Это греет Кристине душу.
— Эй, влюбленные голубки! — Это последнее, что слышит девушка, когда за ней закрывается дверь, ведущая на крышу. И звонкий голос юноши все еще стоит в ее ушах. Девушка спускается по лестнице, гулко стуча по стальным перекладинам подошвами своих ботинок. Она делает шаг на бетонный пол и тут понимает, что продолжает улыбаться. Это все Юрай. Она качает головой и сворачивает в ближайший коридор, направляясь прямиком к тренировочному залу, где Эрик сгонял с нее семь потов и выбивал все силы.
Теперь Кристина стала крепче, тверже. Закалилась словно сталь в огне. Бесстрашные ведь должны быть именно такими. Сильными и несгибаемыми. Именно таковой и ощущает себя девушка. И это дарит ей вдохновение жизни. Потому что сейчас Кристина снова чувствует, что живет. И это так пьянит. Она боялась, что уже никогда не сможет стать свободной.
Девушка минует закрытые двери и повороты, скрывающие во тьме длинные коридоры. Она идет уверенным, пружинистым шагом.
— Кристина! — Брюнетка оборачивается, замирает. В этом коридоре слишком темно. Окон в потолке нет, а электрические лампочки горят тускло и блекло, расположенные чересчур далеко друг от друга. Но девушка видит какую-то фигуру. Высокую, широкоплечую. Внутри все холодеет. Только не Эрик, только не он. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Словно молитва, словно мантра. Вот фигура делает шаг на свет, и девушка облегченно выдыхает.
— Эдвард, — произносит она. — Ты меня напугал.
— Прости. Я хочу с тобой поговорить.
— Поговорить? — Ее брови чуть приподнимаются, а в глазах стоит удивление.
— Да, — подтверждает молодой человек свои слова. — Можем поговорить здесь? — Он указывает на одну из дверей.
— Вообще, я хотела потренироваться, — Кристина застывает, чуть склоняя голову на бок. — Но если это быстро, то я согласна.
— Быстро, — кивает Эдвард.
Они оказываются в небольшой комнате. Здесь старый стол, стулья без одной ножки или с поломанными спинками, какие-то пылящиеся шкафы и даже книги. Кристина поворачивается к Эдварду и вопрошающе смотрит на него.
— Так что ты хотел? — Она интересуется у него так просто, естественно. Как и ведут себя с друзьями.
— Кристина… — Он делает шаг к ней, и девушка ничего не успевает понять, как ее тело уже вжимают в стену. Чужие руки стискивают ее плечи, а чужой рот накрывает ее. Она стоит ни жива ни мертва, пытаясь осознать, понять, что именно сейчас происходит. А Эдвард уже вовсю целует ее.
— Эдвард, — слабо, слишком слабо. Его руки сжимают ее талию. А она упирается в его плечи, пытаясь отстранить его от себя. — Пусти. Ты с ума сошел! — Мужская рука обхватывает ее лицо, и чужой язык лезет в ее рот. — Эдвард! — Она начинает биться в его руках, а хватка лишь становится сильнее. И тогда Кристина пугается. По горлу ползет что-то сродни рвоте, вязкое, тягучее и такое отвратительное. И глаза начинают блестеть. Какие слезы? Никаких слез. Эдвард просто помутился рассудком. Сейчас он ее отпустит. Девушка верит в это. Но мужские пальцы становятся лишь железными. Его слюнявый рот перемещается на ее шею, а ладонь накрывает нижнюю часть ее лица. Кристине становится трудно дышать. И вот тогда соленая влага, набегающая на глаза, делается зримой явью.
Девушка истерично бьется в его руках. Но он выше, сильнее, больше. Тогда она прикрывает глаза, пытается восстановить дыхание, расслабляет мышцы, чтобы собрать их в единый кулак и попытаться вырваться. Ее мозг лихорадочно ищет подсказки. Кристина вспоминает инициацию, тренировки с Эриком. Она сильная. Сильная. Она через все это прошла, сможет и сейчас освободиться. Эдвард же ослабляет хватку, шумно дыша ей в шею. Возбужденный член утыкается ей в бедро.
Твою-то мать.
Вот сейчас Кристине хочется заорать от страха во все горло. Это же Эдвард! Что он делает?!
Девушка изворачивается, ловит момент, когда его руки уже без прежней силы давят на ее тело, и со всего размаха ударяет его коленом в пах. Молодой человек сгибается пополам, практически скорчивается. На его лице отражается спектр эмоций боли. Он чуть ли не шипит сквозь зубы и надсадно дышит. Кристине этого хватает, чтобы рвануть к двери, дернуть ее на себя и со всех ног понестись по коридору. Сердце в грудной клетке бьется гулко и неистово. Она слышит стремительные шаги за своей спиной. Начинает бежать быстрее, но не успевает добежать до конца коридора, как чужие пальцы дергают ее за волосы. Голова девушки резко откидывается назад, шея неестественно изгибается, корни волос пронзает страшная боль.
Кристина кричит, но грубая ладонь затыкает ее. Девушка пытается укусить Эдварда за палец, но тот лишь крепче сжимает ее челюсть. До хруста. Она брыкается, лягается, вращается в его объятиях как уж на сковороде. Но молодой человек тянет ее обратно в комнату. Раздается звон. Перед тем, как быть бесцеремонно втолкнутой в уже знакомое помещение, девушка видит, что цепочка с кулоном Бесстрашия на ее шее порвалась, упала звенящей трелью на каменные плиты. А потом дверь с треском захлопывается.
— Сучка. — Удар приходится на лицо. — Я же хотел по-хорошему. — Ее щека горит. И Кристина понимает, что плачет.
— Эдвард, пожалуйста, не надо, — уже шепчет. Потому что страх парализует горло, сдавленной птицей бьется в грудной клетке.
Парень не слушает ее. Рвет на ней ткань. И раздается режущий слух треск. Кристина предпринимает еще одну попытку броситься к двери, но ее тело с такой силой врезается в деревянный стол, что ей кажется, что на ее коже расцветут не только синяки, но появится еще и пара загнанных заноз.