Юго-западный ветер
Шрифт:
Эспиноза не считал себя человеком с предрассудками, хотя и сознавал, что некоторые его взгляды уже устарели. Например, он не был уверен в том, как он может среагировать на то, что у его подруги имеется связь с женщиной. Он не был уверен, что у Ирэн она действительно есть, но пытался подготовиться заранее, если это обнаружится. В том, что у нее были близкие отношения с Ольгой, в этом не было никаких сомнений. Но в целом он почти ничего не знал о жизни Ирэн. Являются ли поездки на выходные в Сан-Пауло прикрытием отношений вроде тех, что у нее были с Ольгой, тоже, кстати, в Сан-Пауло? А может быть, он просто держится за старые предрассудки — может быть, действительно
— Комиссар Эспиноза? — Он не сразу узнал маленькую женщину, что стояла на тротуаре прямо у дверей его дома, держа в руках пакет из супермаркета и дамскую сумочку.
— Да?
— Сеньор, вы меня не узнаете? Я мать Габриэла. Вы были у меня дома.
Эспиноза был уязвлен тем, что умудрился не узнать женщину, у которой он самолично проводил обыск. В полицейском департаменте его считали блестящим наблюдателем, человеком, способным по памяти дать скрупулезно точное описание мест, людей и событий. Просто непостижимо, как он мог не узнать человека, которого он встречал совсем недавно и в столь запоминающихся обстоятельствах!
— Извините, дона Алзира, я просто выходил из здания и был несколько рассеян, поскольку не ожидал вас встретить здесь, так далеко от вашего дома.
— Это я должна извиниться за то, что появилась тут неожиданно и безо всякого предупреждения, но мне необходимо с вами поговорить.
— Может быть, мы пройдем в сквер и присядем?
Они перешли на другую сторону улицы и вошли в сквер, в котором в это время было полно детворы, гуляли мамаши и нянечки с детскими колясками. Они устроились на скамейке, стоявшей под миндальным деревом.
— О чем вы хотели меня спросить, дона Алзира?
Ну, я не столько хотела вас спросить, сколько передать этот пакет. Думаю, вы его и искали.
Стоило Эспинозе взять в руки пакет, как он по его тяжести мгновенно догадался, что в нем находится. Это ощущение было ему хорошо знакомо.
— Тут есть еще кое-что, — сообщила она, доставая из дамской сумки коробку с патронами. — Я была в ужасе, когда обнаружила, что Габриэл носит револьвер с собой. Это оружие моего мужа. С того времени, как он умер, оно лежало у меня в гардеробе, завернутое в то же самое полотенце, только я вытащила из него пули, поскольку когда Габриэл был ребенком, я боялась, он может его найти. Потом, после того, как он рассказал мне о предсказателе и когда до его дня рождения осталось уже немного времени, он стал очень нервозным. Я буквально не узнавала своего спокойного ребенка, всегда питавшего отвращение к насилию. Когда я выяснила, что он ходит с оружием, я пришла в ужас. Я спросила его, в чем дело, и он сказал, что револьвер ему нужен для самозащиты, что он не хочет оказаться безоружным, если на него нападут. Когда я ему сказала, что к этому оружию нет пуль, он сказал, что купил патроны. Я очень боялась, что с ним может что-нибудь произойти, потому потихоньку забрала револьвер и патроны и спрятала их в доме у своих друзей. Когда вы с детективом Уэлбером пришли к нам домой, я уже унесла оружие. Оно в этом пакете, в полотенце. Единственное, что я сделала, это вытащила пули и положила их опять в коробку. Предваряя ваш вопрос, отвечу: мой муж научил меня пользоваться оружием. Он говорил, что невежество опаснее, чем страх.
Эспиноза развернул полотенце, чтобы посмотреть калибр. Это был «Смит-Вессон» 38-го калибра, похоже, в хорошем
— Когда вы унесли револьвер, сеньора?
— За несколько дней до вашего обыска.
— А что сказал Габриэл, когда узнал, что вы унесли оружие?
— Что это, наверное, и к лучшему, и пусть будет, что будет.
— Спасибо, что вы принесли его, дона Алзира. Я тоже беспокоился, что ваш сын может выкинуть что-то сумасшедшее.
— И я благодарна, что вы были с ним терпеливы, комиссар!
— Еще один вопрос. Если у вас было это оружие, когда мы к вам пришли, то почему вы нам ничего не сказали?
— Потому что я не знала, в чем дело. Я боялась как-нибудь ему навредить.
— И еще один вопрос, дона Алзира. От чего умер ваш муж?
— У него был сердечный приступ. А почему вы спрашиваете?
— А Габриэл присутствовал при смерти отца?
— Косвенным образом. Он был дома, но не видел, как тот умер. Никто не видел. Он принимал ванну, и у него случился сердечный приступ. Помощь подоспела слишком поздно.
— А как вы обнаружили, что он умер?
— Мне показалось, что он слишком долго не выходит из ванной. Я вышла в магазин за покупками. А он принимал ванну. С ним все было в полном порядке, он всегда оставлял дверь в ванную комнатку открытой — боялся газа, — я крикнула «пока» и предупредила, что вернусь через несколько минут. Когда я вернулась, дверь в ванную была закрыта. Я позвала его. Но он не ответил. Когда я открыла дверь и отодвинула занавеску над ванной, я увидела, что он лежит в ванне, вода уже переливалась через край.
— А почему он закрыл дверь?
— Не знаю. Обычно он никогда не закрывал дверь ванной.
— А Габриэл видел тело своего отца в ванне?
— Не могу сказать точно. Но не думаю.
— Сколько лет было вашему мужу?
— Тридцать пять. Это случилось как раз перед тем, как Габриэлу исполнилось десять лет. А почему вас это интересует?
— Потому что Габриэл об этом говорил. Извините, что заставил вас вспоминать это горестное событие.
— Это было уже давно.
— В любом случае спасибо.
— До свидания, комиссар, и еще раз благодарю за помощь моему сыну.
Эспиноза про себя отметил, что мать Габриэла, оказывается, значительно моложе, чем он предполагал. Ей еще не было и шестидесяти.
Из Пейшото Эспиноза поехал прямо в Институт судебной медицины, он вез туда пакет с револьвером и патронами. Он знал, что пуля, извлеченная из тела чилийца, еще не отправлена полицейскому, ведущему расследование, поскольку для баллистической экспертизы им нужно сначала найти оружие преступления. Эвандро, который поступил в армию одновременно с Эспинозой, сейчас исполнял обязанности директора Института судебной медицины и заведовал там всеми делами. Он также посещал вечерние курсы по психологии. После многолетнего исследования людских тел он решил исследовать теперь и человеческие души.
— Эспиноза, рад тебя видеть! Мы должны чаще встречаться, и необязательно над трупом. Но ты наверняка примчался ко мне из Копакабаны не просто, чтобы поболтать?
— Ты прав по обоим пунктам.
— И что я могу для тебя сделать?
— Я хочу провести баллистическую экспертизу той пули, что вытащили из головы иностранца из Ботафого. Без официального запроса. Я тебе верну ее сегодня же. Если хочешь, пойдем вместе со мной.
— Да никаких проблем, я тебе доверяю.
Нужная пуля лежала в пластиковом пакете, к которому были пришпилены результаты аутопсии.