Юленька
Шрифт:
И это тут же отрезвило. Юлий вдруг сообразил, что Дима наверняка все это затеял не из соображений благотворительности, и за минет придется чем-то платить.
«Натурой!» – подсказал он сам себе и тут же начал уворачиваться.
– Хватит! – пришлось заорать, чтобы хоть как-то привлечь внимание Димы.
От его возгласа тот вздрогнул и поднял голову. Чужие брови недоуменно сошлись на переносице, но вопреки грозному виду, он поинтересовался спокойно и даже мягко:
– Что случилось, муркель?
– Это! – Юлий вытаращил глаза. – Ты что думаешь, я буду делать это с тобой?!
Разумеется, Дима именно
– Нет, – твердо заявил он, отползая от Димы и пытаясь разобраться в расстегнутой рубашке.
Дима выглядел несколько дезориентированным: огляделся, потер ладонями лицо, стащил с себя толстовку.
– Жарко, – нехотя пояснил он, потому что Юлий в ответ на этот жест еще больше напрягся. – Мокрый весь.
После этого Дима поднялся и облачился в привычную взгляду рабочую куртку. Порыскав по карманам, он выудил пачку сигарет.
– Чтобы, когда я вернусь, тебя тут и след простыл, – предупредил он, прежде чем скрыться в коридоре.
– Какого вообще… – начал было Юлий, но его никто не услышал.
Он застыл на кровати со спущенными штанами, весь мокрый, будто оттраханный, и злой. Злило его одновременно собственное дурацкое поведение и реакция Димы. От чего-то стало обидно, что тот вот так ушел и даже не попытался… уговорить Юлия, что ли. Будто тем самым разрушилось какое-то очарование момента, хотя вообще-то никакого очарования в том, что тебя лапает малознакомый мужик, быть не могло.
Юлий сердито оделся, хмурым взглядом оглядел комнату, особенно – кровать. Ты смотрелась кошмарной уликой и выглядела настолько развратно-вызывающей, что у Юлия тут же снова потяжелело в паху.
– Нет уж, – сердито сказал он сам себе и быстро вышел, стараясь не думать о том, что это снова больше всего похоже на бегство.
Глава 4. Тот, кто вывезет тебя за город в черном мешке
После этого случая жизнь Юлия превратилась в ад. Если раньше Дима в его жизни ограничивался идеей слежки, то теперь его образ оброс вкусом, запахом и, что самое существенное, тактильным ощущением. Стоило Юлию отвлечься от насущных дел, как в голову потоком рвались воспоминания, и приходилось прилагать все усилия, чтобы это не отражалось немедленным каменным стояком.
Хуже всего бывало по ночам, когда отвлекающих факторов в виде занятий или друзей не было. По ночам Дима делал с ним все то же самое, что в тот вечер. И еще больше – в голове Юлия. Это было невыносимо. Первые дни Юлий пытался бороться с этим, презирая себя за извращенные, грязные фантазии, но каждый раз сдавался. Ожесточенная дрочка тем не менее не приносила желаемого облегчения. Каждый раз, сжимая член, он понимал, что почвы для полноценной фантазии слишком мало – он хотел знать, как именно Дима бы делал с ним то и это. Потому что Дима был совершенно непредсказуемым.
К концу первой недели Юлий измучил себя до предела. К середине второй – сдался. Он придумал себе обманный маневр – надо извиниться. В тот раз он повел себя глупо и по-детски. Необходимо обсудить сложившуюся ситуацию, расставить все точки над «i» и тогда
На самом деле, он понимал, что это лишь предлог, чтобы увидеться, но к тому моменту ему было уже не до вопросов морали. За неполные две недели он успел накрутить себя до предела.
Он пошел к Диме привычным путем – со стороны улицы. В этот раз стук вышел какой-то совсем жалкий, и, разозлившись на себя и свои нервы, Юлий принялся тарабанить по двери со всей дури, будто вымещая на ней и злость, и нервное напряжение, и все свои желания.
Однако сколько он не ломился, ему никто не открывал. Выдохшись, Юлий устало прислонился лбом к холодной поверхности. В возникшей тишине, что после устроенного им шума, казалась просто гробовой, он пытался услышать, что происходит внутри, но никаких звуков с той стороны не доносилось.
Скурив сигарет пять в бессмысленном ожидании и окончательно продрогнув под ноябрьским ветром, Юлий вернулся к себе в комнату.
– Дружище, ты в порядке? – будто бы по инерции спросил Витя, увидев его на пороге.
Он редко спрашивал, и Юлию немедленно захотелось сбежать от этого сердобольного тона и сочувствующего взгляда. Сейчас он даже вскочил, выскочил на встречу, практически загораживая собой проход в комнату.
– Угу, – буркнул Юлий, вытряхиваясь из куртки.
Только забросив ту на стул в углу, он заметил, что Витя не один в комнате.
– Юльчан, это Артур, – проследив за его взглядом, Витя обернулся через плечо и неуклюже взмахнул руками. – Сорян, я думал, ты надолго свалил. Вот и это…
Это было так непохоже на его вечно расслабленного и пофигистичного соседа, что Юлий тут же нахмурился, уставился на неизвестного настороженно и изучающе.
Чуть полноватый, круглолицый, с огромными очками в половину лица Артур сидел на Витькиной кровати, поджав под себя одну ногу. Клетчатая рубашка и вельветовые брючки смотрелись модно, а вот покатые плечи, какие-то детские, покрытые светлым пушком руки и пухлые губы, выделяющиеся на лице, – все эти излишне мягкие черты добавляли ему той женственности, которой было принято стесняться, если ты двадцатилетний парень. Артур был похож на карикатурного ботаника с тем лишь отличием, что глаза его смотрели на Юлия с такой злостью и воинственностью, будто тот позаимствовал такой взгляд у кого-то вроде Димы.
Витя и раньше таскал в их комнату своих многочисленных друзей-приятелей, но обычно они оказывались повеселее и с бутылкой. Юлий нахмурился, пытаясь сообразить, что в данном случае не так, как обычно, потому что атмосфера была нездорово напряженная, и тут же разозлился сам.
– Что не так? – прямо спросил он и вдруг осекся. – Да ладно?! – почти по слогам выдал он, вдруг увидев все в самом неожиданном для себя свете.
Юлий тут же взорвался:
– Да так, блин, не бывает же! Это же не американский фильм!