Юность
Шрифт:
– Не будет ли излишне нескромным поинтересоваться, насколько выгодной вы считаете сделку с правительством Южно-Африканского Союза? – поинтересовался делегат, – В прессе ходят самые противоречивые слухи.
– Сложный вопрос… право слово, очень непростой. Без оглядки на сложившуюся ситуацию с оспариванием патентов, я бы назвал эту ситуацию скорее невыгодной… Да, невыгодной! Земли я получил огромные, но о них чуть позже!
– Однако… – отпиваю из стакана, – нужно принять во внимание, что без поддержки Союза я безусловно не выдержал бы эту бесконечный юридический Колизей, и в итоге
– Земли же… – вздыхаю, – есть, но решительно нет средств для их разработки! Не исключено, что в глубинах таятся неисчислимые богатства, но для этого нужно потратиться на геологоразведку, нанять работников и так далее… В общем, очень неблизкие перспективы, хотя и разумеется, нищим меня не назовёшь.
– Главная ценность сейчас – люди. Не земли! Если кому-то достаёт сил толкать тачку с породой, в Союзе он уже будет вкусно сыт, иметь крышу над головой и добротно, хотя и скромно одет. Отчаянно! Отчаянно не хватает специалистов! Геология, рудное дело, металлургия, медицина… Люди образованные и готовые именно что работать, а не отсиживать время, очень и очень нужны.
– Но! – вижу внимание зала, – Нужно понимать реалии сложившегося в Союзе общества. Не каждый его примет, не каждый уживётся.
– Там… – взмах рукой, – конфедерация, и нет никаких дворян, мещан и купечества. Есть граждане Союза и те, кто ими не является. И поверьте, это не так-то просто. Попробуйте представить общество, где вы – равны с дворником, приказчиком из лавки или крестьянином, пришедшим в город на заработки. Отчасти – формально, потому что есть финансовое неравенство, да и разница в образовании сказывается.
– Господа! Господа! – пришлось снова застучать рукой по кафедре, прерывая шум, – Я вижу, что вас это зацепило, но давайте не будем обсуждать вопросы равенства здесь и сейчас! Разговор наш и без того на грани дозволенного! То, что отчасти позволено мне, может привести вас сами-знаете-куда!
– Кхм! – добившись тишины, откашлялся я, – Господа! Попробуйте представить себе, что дворник ваш решительно отказывается снимать картуз иначе как взаимообразно, и требует обращения по имени-отчеству. В парках гуляет не только чистая публика, но и… всякая. Представили? Замечательно! Считайте это частью домашнего задания и подумайте – смогли бы вы жить в такой стране, не пересиливая натуру? Не отвечайте сейчас, переспите с этим вопросом.
– И завершая политэкономическую часть лекции, хочу сказать, что несмотря на все риски и все недостатки Южно-Африканского Союза, это страна возможностей. Но! Если кто видит себя чиновником, отсиживающим от и до, или чиновным инженером, получающим немалое жалование за наличие университетского диплома, забудьте об Африке! Нужны сподвижники и работяги, готовые к неудачам и адово тяжёлой работе. К малярии, паразитам, враждебным племенам и к обществу, в котором оценивают только вас и ваши деловые и человеческие
По залу прокатились смешки и солёные шуточки. Гимназическое образование, при всей своей статусности, штука довольно-таки громоздкая и отчасти бестолковая. Проблемы эти обсуждаются и решаются, но медленно, очень медленно…
– А теперь закройте окно… благодарю. Саня, давай фотографии! Это, господа, вид на Дурбан с высоты птичьего полёта…
– Это немыслимо! – задыхаясь от ярости, Александр Михайлович рванул ворот мундира, и по паркету весело заскакали золотые пуговицы. Ксения Александровна никогда не видела своего милого Сандро в таком состоянии и не на шутку встревожилась.
Великий Князь меж тем, не пользуясь услугами лакеев, налил себе полный стакан коньяка и выпил как воду, отчего Ксении Александровне стало страшно.
– Растоптать… – задыхаясь сказал супруг, наливая себе ещё и стуча зубами о хрусталь, – любое начинание уничтожить готовы, лишь бы не допустить усиления другой ветви. Родственные связи и даже сама Империя – побоку!
– Любое начинание растоптать готовы, даже если оно на благо России, если во главе его не они! – выплёвывал он слова, глядя в никуда белыми от ярости глазами, – А потом удивляемся – революционерам, да голоду…
– Сандро, милый…
– Ксения… – поворотил он к ней голову, – ты-то чистая душа, далека… А эти… Представляешь? Я бьюсь, дабы появился у России флот воздушный, а они… ради интриг мелочных все мои усилия – прахом!
– Мальчишка этот, – пьянея на глазах продолжал Великий Князь, – готов был свои летадлы в Россию везти! И чорт с ним – сам, не сам… уговорили бы, скопировали! Украли!
– Флот… – хрустальный стакан лопнул в его руке, но мужчина не обратил никакого внимания, – хоть где-то… первыми были бы! Первыми! Несколько лет – без оглядки на всех, а за это время столько успеть можно было! Нагнали хотя бы…
Присев, Ксения Александровна быстро перевязала руку носовым платком, не прерывая, впрочем, речь супруга.
– Тянуть начали… так и это полбеды! На мальчишку, как на врага! А ему пятнадцать! Пусть… пусть из трущоб… какой ни есть, а наш, русский! Дать ему чин гвардейский, орденами осыпать, да хоть бы и титул, чорт с ним! Хоть на несколько лет привязать, а там бы и своих…
– А эти… – он махнул рукой, и брызги крови разлетелись по комнате, – как в стену, веришь ли? И Никса…
Встав, он взял новый стакан, налил себе ещё и принялся пить уже медленно.
– Медикуса нашего позови, что ли, – излишне чётко артикулируя, сказал он, удивлённо разглядывая набухшую кровью повязку, с которой капали тяжёлые капли.
– Чорт знает что, – сказал Великий Князь, поникая плечами, – чорт знает…
Двадцать первая глава
– Сима! – пхнув ногой дверь и картинно остановившись в проёме, портовый слесарь Ерохин обратил на себя всеобщее внимание, – Я мучительно трезв, исправь мине это большое упущение!