Юный свет

Ротман Ральф

– Так… Подналегли! Видишь?

Один рывок, и оно было полное, это квадратное ведро, но от напряжения у меня задрожали колени, как бы не завалиться на уголь.

Я дышал парами изо рта Горни.

– Ну, получилось же.

Когда мы выпрямились, он выпустил ручку ведра, и внезапная тяжесть отбросила меня в сторону. На миг я ощутил ушами голую кожу его плеча. Он скользнул по мне взглядом сверху вниз и насмешливо усмехнулся.

– Да ты еще совсем юнец. У кого крепкие икры, у того и мускулы на руках

тоже будут сильными. Ты кем хочешь быть?

Я пожал плечами.

– Не знаю. Может, горняком? Как отец.

– Да брось ты… – Он поправил подтяжки. Потом взял табакерку и вышел. – Не будь дураком!

Дверь он оставил открытой. А я все же выбросил пару кусков угля назад в кучу. Иначе мне ведра было не поднять. Потом я задвинул на место ящик в старом буфете и, когда уже шел по проходу на выход, увидел, как господин Горни сидит в прачечной на корточках и опускает шланг в таз с водой. Позади него у стены стоял дамский велосипед.

– Юлиан? – Он не отрывал глаз от работы. – Что я еще хотел тебе сказать: в проходе кругом разбросаны игрушки. Эти твои маленькие машинки. Подбери их, пожалуйста, хорошо? А то вдруг кто наступит на них и так навернется… Это может дорого обойтись. Вам что, общие правила совместного проживания в доме не преподают?

– Ну, как же, как же. Но это не мои машинки. Уже не мои. Я их подарил маленькому Шульцу.

Горни удивленно взглянул на меня.

– Что? Ты подарил весь свой набор автомобилей? Зачем?

– Ну, да… Не знаю зачем. Просто так.

– Но их же было много, ведь так? Целая коллекция. И ты так просто ее отдал? У вас что, денег некуда девать?

Я усмехнулся.

– Да нет, только не это. Но они все равно уже старые. На пожарной машине я вон даже царапины лаком для ногтей закрасил.

– Ага, – он прищурил один глаз, – ты считаешь, маленький Шульц милое такое дитя?

– Кто, он? Ох… ну, в общем он паренек что надо. Когда мы играем в карты, он никогда не жульничает. А потом, у него всегда хорошее настроение.

Господин Горни кивнул.

– Милый оболтус, так правильнее было бы сказать. – Он снял с полки новый шланг и стал его разматывать. Шланг поскрипывал у него в руках, а когда пальцы попадали в воду, они казались в два раза толще. – Точно станет «голубым», – тихо добавил он и нахмурил брови, когда на поверхности показались пузырьки.

Уже смеркалось, когда я позвонил. Господин и фрау Кальде продавали у себя в подъезде почти все то, что можно было купить в обыкновенной лавке. Даже женские чулки. В проеме входной двери была приделана доска, эдакий прилавок, а позади стояли холодильники, морозильные камеры и полки. На коробке с электрическими предохранителями стакан с леденцами для сдачи в один-два пфеннига, но только не для меня.

Коридор, до плеч выложенный плиткой. В мою сторону

обернулись двое покупателей, фрау Бройерс, забиравшая авоську с бутылками и купюру в пять марок, и господин Квер, снимавший обертку с рожка клубничного мороженого. Они только что над чем-то смеялись, выражение лиц было расслабленным, и я, кивнув, подошел к прилавку.

– Обычно говорят «добрый вечер»! – Фрау Бройерс оглядела меня с головы до пят. На ней был нейлоновый рабочий халат темно-синего цвета и без рукавов, а плечи такой же толщины, как мои ляжки. – Ах, ты красавчик! По каким же помойкам тебя носило? Вот твоя мать обрадуется.

У меня была разодрана штанина, а сам я весь перепачкался травой и сажей. Господин Квер сморщил нос и громко засопел.

– Ты думаешь, он шлялся по помойкам?

Фрау Бройерс закатила свои маленькие глазки, раскрыла рот так, что стало видно незапломбированное дупло в боковом зубе, и театрально вздохнула.

– Право же, Вильфрид… Хорошо, что ты не мой муж. А то бы я тебе показала!

Господин Квер слизнул с большого пальца мороженое и выбросил золоченую обертку в помойное ведро в углу.

– Если бы я был твоим мужем, надеюсь, я имел бы право кое-что увидеть, а?

Соседка пронзительно взвизгнула. В подъезде опять хлопнула дверь, и она быстро прикрыла рот рукой, той, в которой держала деньги. На шее у нее выступили красные пятна.

Фрау Кальде никогда не улыбалась. Она носила очки, во много раз увеличивавшие ее глаза, а уголки ее широких губ всегда свисали вниз, особенно если покупателями были дети, которым она доверяла меньше, чем взрослым.

– Ну, так что? – она выпятила подбородок. – А тебе-то что надо?

На толстых, похожих на лупу стеклах очков, виднелись отпечатки ее пальцев. Я чуть повернул голову. Соседи, шептавшиеся у меня за плечами, уходить, видимо, не собирались и с любопытством смотрели на меня.

– Пожалуйста, как всегда.

Фрау Кальде нахмурила брови.

– Как это прикажете понимать?

Я откашлялся.

– Ну, две пачки Chester, пачку Gold-Dollar и две бутылки пива.

– Вот видишь! – Господин Квер откусил краешек шоколадного мороженого. – У него сегодня хвост трубой. Он знает, как подмазаться к девчонкам.

– Момент… – Фрау Кальде обернулась и внимательно осмотрела полку. – Разве твоя сестра не купила все это только что? – Она откинула в сторону занавеску, прикрывавшую остальную часть квартиры. – Хорст?

Ее муж не ответил. Только было слышно негромкую музыку, духовой оркестр, а я подошел к прилавку поближе.

– Понятия не имею. Моя мать сказала, что, когда я вечером буду возвращаться домой, должен принести все это.

– Хорст? Да что же это такое, куда он запропастился?

Фрау Бройерс закивала.