Южное седло
Шрифт:
В конце концов мы, по-видимому, придали конструкции достаточную надежность. Во всяком случае никто не мог с неё свалиться от резкого сдвига моста, так как верхний конец был надежно зарыт в снегу, а нижний поддерживался хорошо уложенным бревном. Впоследствии вся конструкция была значительно усовершенствована Майклом Уэстмекоттом, который хорошо подвязал два бревна, по одному с каждой стороны лестницы, и сделал настоящие сходни. Мы продолжали спуск при снегопаде, не останавливаясь в лагере II, и достигли Базы, вполне готовые проглотить ленч и чай Тхондупа одновременно. Пара яиц в комбинации с оладьями полностью восстановили силы.
Перечитывая в этот вечер свой дневник, я подумал о том, как стандартно прошел этот день и насколько я уже позабыл о благородной цели
В этот вечер снегопад был особенно силен. Снег кружился вихрями, все покрывал и быстро твердел. Скоро на каждом ящике красовался большой головной убор в 7-8 сантиметров толщиной. Из снежного тумана появились Чарлз Эванс и Том Бурдиллон, отдыхавшие в Лобуе. Настроение у всех было неважное. Джон, заваленный снегом высоко, в лагере IV, начал подозревать наступление муссона. Ведь был же случай в 1936 году, когда перерыва в плохой погоде не было вовсе. Однако в прогнозе, который мы каждый день получали от Индийского бюро погоды, ни слова об этом не говорилось. Каждый день мы слышали: «Возмущения с Запада. На высоте — снегопады и метели. Скорость ветра на высоте 9000 метров — 40—50 узлов». Может быть, они забыли про муссон? Джон попросил послать специальный запрос, чтобы узнать, где именно этот муссон сейчас находится. Предпочитая парусину кухонной палатки ледяной пещере, все устремились туда, оттеснив бедного Тхондупа и его очаг в самый угол. Однако, прежде чем устроиться как следует, я должен был заняться дополнительными сборами, ибо Джон просил меня и Майка Уорда идти вверх и помогать Джорджу Лоу в прокладке пути по стене Лхоцзе. При таком снегопаде это отчаянно трудная работа. Я с удовольствием согласился: все же что-то новое. Посматривая на падающий снег, мы обсуждали бесконечно и безрезультатно, как всегда, достоинства кислородных аппаратов с замкнутой и открытой циркуляцией. Грег считал, что попытка восхождения с замкнутой системой непосредственно с Южного Седла обречена на провал.
«Вы не можете добраться оттуда до высшей точки. И если даже это выльется в разведку Южной вершины, что из этого? Когда спуститесь, то либо заявите, что путь по вершинному гребню нетруден, либо скажете, что он дьявольски сложен. А дальше что?»
Тем временем я сел и стал обдумывать пришедшую мне в голову забавную мысль: сколько времени пройдет, пока я снова увижу Базу? Может быть, это будет через месяц, может быть, позже, а может быть, никогда. Мы продолжали беседовать, а снег все падал и падал, пока не настало время сесть за последний тхондуповский ужин и затем лечь спать.
Лагерь IV и выше
Рассвет 13 мая был безоблачным. Лишь над Чангцзе курился зловещий флаг, признак сильного ветра. Дел было много; надо было разобрать и упаковать вещи, окончательно отобрать продукты для питания шерпов. Во мне зрела неприятная уверенность, что на долгое пребывание наверху наших запасов не хватит. Нимми вскоре должен был возвратиться из очередной экспедиции за продуктами и с такой же целью отправиться снова вниз. Тенсинг ушел вверх, забрав с собой семь шерпов из «низкого» отряда. Мы же, Чарлз Эванс, Том Бурдиллон, Грег и я, вышли в 10.55. Недалеко от «Ужаса Майка» мы догнали шерпов, медленно прокладывающих в снегу траншею. У места отдыха, ровной площадки ниже «Аллеи адского огня», мы их обогнали.
Начался снегопад. Однако сквозь хлопья снега я все же мог разглядеть бодрую улыбку Тенсинга. Мы взяли на себя лидерство, что было отнюдь не легким делом. Маркировочных флажков оказалось слишком мало, и мы часто путались, проваливаясь иногда в снег по грудь. Особенно трудной была дорога между громадными глыбами перед «Глупостью Хиллари», где предательский снег покрыл все ямы и трещины. В 1.50, когда мы добрались до лагеря II, снегопад прекратился. Сквозь светящийся туман доносилось странное громыхание лавин из свежего снега, похожее на звуки пастушеского рожка.
Выше лагеря II путь как бы стал легче, если можно так сказать про последовательность операций: зондирование ледорубом, барахтанье в глубоком снегу, отыскание опоры для ноги, шаг вперед, учащенное дыхание. К этому времени послышались жалобы на усталость, подталкивание друг друга, невнятное бормотание. Однако вскоре мы встретили спускающуюся группу Майка Уорда; протоптанная ими дорога облегчила наш путь.
В 3.30 при вновь начавшемся снегопаде мы добрались до перенаселенного лагеря III. Джеймс Моррис прибыл сюда второй раз. Грифф Пью уединился в своей палатке для каких-то экспериментов, а выздоровевший Том Стобарт отважно крутил фильм.
Мы все кое-как набились в палатки. Эд сообщил, что шерпы потребляют больше продуктов, чем предполагалось: не менее 500 граммов тзампы в день, не учитывая различных штурмовых пайков. Считая даже, что наверху запасен 1 маунд (33 кг) тзампы и ещё три должны прибыть, все же будет мало. В этот вечер было передано по радио требование на дополнительные 3 маунда. Мы все теперь, за исключением Чарлза Уайли и Майка, были в Цирке. Времени для доставки дополнительных запасов до последней ходки, 18 мая, едва-едва хватало.
Одним из преимуществ присутствия Гриффа было то, что он записывал ночную температуру. Было -25°С (по его мнению, тепло). Он также экспериментировал с Эдом, заставляя его потреблять кислород во время сна. Звуки споров или забавной болтовни, доносящиеся палатки Гриффа, не давали всему лагерю спать далеко за 9 часов. Возбуждение Эда выливалось в разговорах. Наконец молчание. Все спят.
Когда мы поднялись, чтобы подготовиться к выходу в 8 часов утра, Эд признался, что ему пришлось пережить весьма своеобразную ночь. Оказалось, что выпускной штуцер в аппарате был установлен таким образом, что воздуха Эду попадало весьма мало — неплохое своеобразие! В 8.00 мы вышли, захватив с собой Джеймса. При утренней прохладе идти было приятно, но, увы! это продолжалось недолго. В 8.20 я вспомнил, что забыл взять бинокль Джона, который ему был нужен, чтобы наблюдать генеральским взором продвижение по стене Лхоцзе. Эд вызвался сопровождать меня вниз. К тому времени, когда мы снова догнали остальных, было уже очень жарко, а рюкзачок тянул килограммов 12. Благодарение небесам, что у нас была фляжка лимонада. Последний ровный участок казался бесконечным и крайне утомительным. Но наконец мы здесь, у палаток, образующих передовой Базовый лагерь, центр всех операций на ближайшие три недели и цель наших прежних стремлений. Здесь был Джон, он проводил нас под защиту навеса. И здесь же, высоко наверху, виднелись точки на слепящей белизне снега — Джордж и шерп Анг Ниима, работающие на стене Лхоцзе.
Глава 9. Стена Лхоцзе
14—17 мая. На высоте 6400 метров слишком жарко
К этому времени (14 мая) большая палатка с куполом ещё не была установлена. Ленч проходил в тесноте, между стойками, образованными двумя цилиндрическими швейцарскими ящиками; над ними — полотняный навес. Лежа в неудобных позах, мы с удовольствием поглощали швейцарские продукты: кнекерброт (швейцарская ривита), швейцарский сыр и, самое лучшее, витауит овоспорт употреблялся в твердом виде. Лишь однажды мне пришлось попробовать его в виде питья. Все это вносило в наше меню приятное разнообразие. Сухари и консервы, надо признаться, уже порядочно надоели, и это было существенным добавлением к запасам, убывание которых вселяло во всех тревогу.
По радио были посланы приказы форсировать доставку добавочных продуктов, но, по-видимому, пайки компо, которые по плану предназначалось использовать по крайней мере до середины июня, должны были на практике кончиться до конца мая.
Что же мы будем делать, если задержимся в горах на лишний месяц? И почему все это так случилось?
Что же касается Передовой базы, она сразу же всем понравилась. Единственное, что донимало,— это жара, что для лагеря на высоте 6500 метров звучит довольно оригинально.