За что тебя люблю
Шрифт:
Шарлотта сморщила маленький носик и покачала головой:
– Мне она не нужна.
Блейк попытался сдержать улыбку.
– Уверена? Возможно, ты могла бы выкопать ее из какашек и завязать в волосах.
– Гадость! – Шарлотта замотала головой еще энергичней. – Можешь завязать ее в своих волосах. – И она засмеялась, будто их беседа стала невероятно смешной. – У тебя будет обкаканная голова!
Иисусе. Разговор о какашках с пятилеткой.
– Мне нравится твоя шапочка.
– Блейк показал на золотой рог и белые ушки у нее на макушке: – Милый шип.
Шарлотта перестала смеяться и нахмурилась:
–
– Правда? – Блейк присмотрелся. – А мне кажется, больше похоже на шип.
– Это рог. – Она закатила глаза. – Едино-рог.
– Черт.
– Плохое слово.
– Ага. Я знаю.
И это в самом деле его жизнь? Убирать собачье дерьмо и спорить с пятилеткой? Желать ее мать и самоудовлетворяться как подросток?
– Знаешь что?
Блейк посмотрел на часы. «Найнерс» играли с «Пакерсами» в шесть тридцать. Если он поторопится, то сможет застать последний час предыгрового шоу.
– Что?
– У меня есть тайна. – Она оглянулась на свой дом. – Я не могу сказать маме.
Блейк опустил руку. Это было не очень хорошо. Он никогда не проводил много времени рядом с детьми, но знал, что сокрытие тайн от мамы – это нехорошо.
– Мой папа возвращается домой из тюрьмы.
– Да? – Он посмотрел на маленькое личико Шарлотты. Ее щеки были розовыми от холода.
– Я слышала, как бабушка говорит с дедушкой.
– Я думаю, твоя мама знает.
– Нет. Она не сказала мне. Она всегда говорит мне обо всем. – Шарлотта замотала головой так, что рог затрясся. – У меня есть еще одна тайна.
Блейк взглянул на дверь и перевел взгляд обратно.
– Да?
– Я шепну тебе на ухо. – Она махнула рукой, чтобы он нагнулся. Так Блейк и сделал. Нагнулся.
– Не смейся, - прошептала она, и ее дыхание пощекотало ему ухо. – Я боюсь.
– Почему?
– Я не знаю его. – Она положила руку Блейку на плечо и придвинулась еще чуть-чуть. – Бабушка сказала дедушке, что я смогу иногда оставаться с папой. Она сказала, я могу жить с ним, но я хочу жить с мамой. Я не хочу уезжать из дома мамы.
Он не должен был ничего говорить. Это не его дело, но маленькая ручка Шарлотты на плече и ее голосок, шептавший ему на ухо, вызывали странное желание защитить. Как будто он должен сделать что-то, даже если знает, что это не его дело.
– А если он мне не понравится?
Блейк сомневался, что Шарлотта будет жить со своим отцом в скором времени. Нет, не его дело говорить что-то, но он отстранился и совершил ошибку, посмотрев в ее голубые глаза, в которых было ожидание, что он что-то скажет и сделает все лучше. Ожидание, что он сделает что-то. Блейк был человеком действия. Он делал многое, чтобы улучшить жизни людей, но это задание было выше его тарифной ставки. Шарлотта продолжала смотреть на него, будто он должен ответить, так что Блейк сказал:
– Он понравится тебе.
– Откуда ты знаешь?
Точно. Откуда он знает? Он не должен был ничего говорить, но раз уж сказал, то вляпался.
– При первой встрече я тебе не понравился.
Шарлотта кивнула:
– Ты был злым.
– А теперь мы друзья.
Блейк выпрямился и покачал головой. Друзья с пятилеткой. С пятилеткой, которая закатывала на него глаза и обзывала обкаканной головой. Друзья так Блейка не называли.
–
Рекрут Спарки сейчас был в своем домике и обдумывал свое поведение.
Входная дверь распахнулась, и Натали высунула голову на улицу:
– Шарлотта, иди в дом и помой руки перед ужином.
При виде ее светлых волос разочарование и злость острым гвоздем впились Блейку в голову. Он должен сказать ей о беседе с Шарлоттой, но воспоминания о предыдущей ночи были слишком свежи, так что лучше несколько дней не встречаться с Натали. Или месяцев. Когда вкус и прикосновения ее губ останутся лишь отдаленным воспоминанием.
ГЛАВА 7
Переводчик: taniyska
Редактор: Sig ra Elena
Жужжание и гудение принтера звучало для Натали как звон монет. Печатать фото стало в последнее время так популярно, что позавчера она наняла на часть дня помощницу. Брэнди Финли училась в старших классах местной школы, и такой график подходил ей идеально. Натали нужно было подменять за прилавком, когда в пять часов вечера весь округ решал забрать свои фотографии. Особенно она нуждалась в ком-то, кто помогал бы паковать фотографии для отправки по почте.
– Некоторые люди присылают неприличные фото, и мы не знаем об этом, пока они не напечатаны, - сказала Натали Брэнди, показывая, как вставлять в принтер новый тонер. Она подумала о Фрэнки и о том, что эта молоденькая девочка может увидеть его хрен. – Если ты наткнешься на фотографии обнаженки или чего-то подобного, что считаешь возмутительным, отложи заказ в сторону, я о нем позабочусь.
– Люди присылают сюда фотографии обнаженки? – Брэнди посмотрела на Натали сквозь линзы очков.
Даже если бы Брэнди не написала в анкете, что является членом научного клуба и играет на кларнете в оркестре марширующих музыкантов, ее в первый же день выдала бы футболка с котом-ботаном 4e9418. Сегодня на ней была футболка «Команда Воландеморта» с волшебной палочкой, напомнившая Натали, что нужно заказать Брэнди несколько рабочих блузок наподобие тех, что носила она сама. Хрустящая белая блузка с логотипом на кармане на груди. Хаки или черные брюки, но никаких джинсов.
– К сожалению, да.
Натали понимала, почему люди могут захотеть заказать двадцать или более фотографий у нее, но не понимала, почему они не держат личные фотографии при себе и не распечатывают их дома.
Она показала Брэнди, как должны быть упакованы и отправлены фотографии. Пока та разбиралась с конвертами, Натали воспользовалась возможностью взять пачку снимков, что Блейк прислал несколько часов назад. Прошло два дня, как она отправила Шарлотту убрать велосипед и увидела Блейка у почтового ящика. Три, как обжималась с ним. Натали мало что помнила из того вечера. Только отголоски поцелуев и сильные руки на талии. Твердую грудь, прижатую к ее, и мышцы под своими ладонями. Если воспоминания были правильными, а не только частью алкогольной фантазии, Блейк Юнгер знал, как целовать женщину. Он не спрашивал и не сомневался. Просто склонил к ней красивое лицо и выжег все сопротивление горячим, умелым ртом. Не то чтобы Натали помнила, что хоть сколько-нибудь сопротивлялась. Не сделала ни попытки.