За его спиной
Шрифт:
Затем, закончив звонок, опять переключился на друга:
— Слушай, он приезжал к Хазару, я и не в курсе был, внезапно, чего-то там у них с трафиком хрень… Это может вообще не иметь отношения к тебе! Ну, сам подумай, если бы одна твоя Лялька пропала, тогда да. Но Ванька-то с Анькой тут причем? Аминов и не в курсе был про то, что у Хазара такое… Ты же сам знаешь, как мы шифровались… Здесь скорее со стороны хазаровских корней надо рыть, сам же понимаешь… Ар, брат, не заводись… Черт, бешеный ты придурок, погоди!
Но Бродяга его уже не слышал, сердце,
Бродяга собирался прыгнуть в тачку, лететь к этой твари и грызть ему горло до тех пор, пока не отдаст его котенка!
Апатия, вызванная полной беспомощностью и невозможностью что-то сделать, сменилась на бешеное желание действовать, в голове равномерно лупил молот, отсчитывающий секунды, не минуты даже! Потому что счет шел реально на секунды.
На крыльце Бродяга столкнулся с Хазаром, как раз поднимавшимся по лестнице.
Лицо его при этом было куда страшнее, чем мертвый голос по телефону, и парни из ближайшей охраны, торопливо фиксируя по периметру, невольно пугливо поводили плечами.
Хазар глянул на Бродягу, и того снесло в сторону волной мертвенной, лютой ярости, что сквозила в тщательно сдерживаемых движениях и мимике друга детства.
Бродяга собирался что-то сказать насчет Аминова, но в этот момент одновременно зазвонили телефоны у него, и у Хазара.
— Нашли телефон, — закричал радостный голос одного из парней, шарящих в лесополосе, — а через двадцать метров, телефоны пацана и Аньки! Похоже, тупо выкинули по пути из машины!
Невероятное облегчение, которое испытал в этот момент Бродяга, многократно усилилось, когда в то же самое мгновение из трубки Хазара зазвучал невероятно громкий голос Ваньки:
— Отец! Отец, это я!
Глава 51
— Дрянь мелкая!
От удара тяжелой ладони голова моя мотнулась, а из глаз градом сыпанули искры вперемешку со слезами.
Я не стала сдерживаться, каким-то внутренним чутьем поняв, что этому животному будет приятно смотреть на мои страдания.
И пусть смотрит…
Когда животное получает удовлетворение, то становится менее внимательным. И более снисходительным…
Я не то, чтоб это точно знала, но чувствовала.
Отец Марата, выглядящий именно так, как выглядел бы его сын в пятьдесят лет, то есть пресыщенным властью и порочными удовольствиями уродом, они всегда были в этом очень похожи, брезгливо вытер о мою футболку мою кровь, прихватил грубо за подбородок, вынуждая поднять взгляд на его лицо.
Я послушно заморгала, желая казаться как можно более беззащитной и испуганной. Впрочем, почему казаться?
Именно такой я и была…
И, если не смогу найти выход из этого ужаса, то…
Думать о таком исходе событий категорически не хотелось, и я заморгала чаще, зашептала, оттягивая время:
— Простите меня, Александр Маратович, я, честное слово… Я вообще не…
— Где твой скот? — зарычал на меня Аминов, — тот, который меня сына лишил? Говори!
Он отпустил мой подбородок, но лишь затем, чтоб еще раз ударить. Больно, так, что в голове что-то со звоном словно бы лопнуло, а из носа потекла кровь.
Я машинально слизнула ее с губ и заскулила униженно:
— Я не знаю… Я правда не знаю… Я вообще не знала, что такое случилось… Правда-правда! Я спокойно уехала, еще до этого всего… Только потом, от одноклассницы узнала, из соцсети… Честно-о-о-о…
— Да что ты мне тут поешь, дрянь? — зарычал он, — хочешь сказать, что не видела ничего? И этот урод просто так моего мальчика?..
— Говорю же, я вообще не при чем! Правда!
Я изо всех сил старалась смотреть как можно честнее, распускала губы, плакала, складывала руки на груди, незаметно прикрывая и живот, потому что от одной только мысли, что меня могут ударить туда, все внутри обмирало от ужаса. Я все была готова пережить, правда, все! Но только не это.
Из-за побоев мог случиться выкидыш, и я делала все, чтоб били меня как можно меньше.
— А ты прямо актриса… — Аминов , аккуратно поддернув брюки, уселся передо мной на корточки, заглянул в глаза внимательно, — я даже поверил бы… Если б один из парней моего мальчика не рассказал, что видели они тебя в этой каморке… И шли в тебе…
— Я… Я… — Я еще раз облизнула губы, и взгляд Аминова тормознул на них, — я в самом деле не знала… Не поняла… Я же говорю, я не в себе была… Он меня силой удерживал, правда… И потом… Мы с Маратом разговаривали, а он… Он решил, что они что-то хотят от меня… И набросился… Я испугалась… Так испугалась… А когда он ударил первого из парней, я просто бросилась бежать… И бежала, бежала… А потом на автобус села… И сюда приехала… И тут… Мне помогли в центре для людей с проблемами… И документы новые тоже… Я испугалась так… И пряталась, никуда не выходила…
— А в элитном поселке ты что делала? — задал вопрос Аминов, опять прихватив меня за подбородок и задумчиво изучая мое лицо. Было мерзко от его пошлого, гадкого взгляда, но я терпела. И тянула время, старательно изображая умственно неполноценную девочку.
Может, Аминов поверит? А почему нет? Теория стройная…
— У меня там… Работа… В центре предложили работу… Убираю коттеджи…
Аминов смотрел, выискивая следы вранья, но я уже поняла, что выграла время. Судя по всему, меня увидел кто-то из его людей в городе, провели до больницы и там просто украли, по нечаянности утащив еще и Аньку с Ванькой.
Случайность чистой воды.
Рок.
Судьба.
— Хорошо живет дочка Азимова… — усмехнулся, наконец, Аминов, — отец бы твой узнал, в какой позор ты его окунула, потаскушка…
Он провел большим пальцем по моим губам, размазывая кровь, в одну сторону, затем обратно.
И я замерла от гадкого обещания, сквозившего в этом жесте.
Сразу вспомнились мерзкие слова, что обронил он тогда, над еще не остывшим телом моего отца, про то, что я не для его сына… А для него самого…