За его спиной
Шрифт:
Но это было так давно. И столько уже случилось после…
Бродяга поменялся, и сильно.
Хазар, похоже, тоже, потому что все время теперь проводил или в работе, или с сыном, или под окнами неуступчивой Аньки.
А вот Каз, так резко оставленный своими самыми близкими друзьями, все равно остался прежним, и, кажется, еще больше погружался в привычную ему стихию безумия.
Бродяга, конечно, чувствовал легкую вину за то, что меньше теперь общался с другом, но вполне справедливо считал
— Ну чего ты? — не отставал Каз, заметив, что Бродяга опять отвлекся и с мечтательной мордой уставился перед собой, — да хватит уже про свою рыжулю думать, на рожу твою смотреть противно, так сахарный диабет разовьется!
— А нехер на мою рожу пялиться, я не баба, — засмеялся Бродяга. И, видя, что Каз на него все же уставился вопросительно, добавил, — нет, я пас. У меня сегодня Лялька к врачу…
— Избавь от подробностей, — поморщился Каз, — мне еще рассказов не хватало, чего там у нее с мелким в животе… Достаточно информации, что все окей. Я сегодня гоняю. Думал, ты поддержишь…
— Хазара позови.
— Да прям! Его от Анькиного зада не оторвать! Вот ведь! — Каз откинулся в кресле, крутанулся, уставившись в большущее панорамное окно, — вот че за фигня, Ар? — тихо продолжил он, прищурившись на крыши домов, — помнишь, как мы, мелкие, мечтали?
— Да, — ответил Бродяга, — когда нас после стадиона заперли…
— Ага… — усмехнулся Каз, — мы нехило речным наваляли… Хазар в больничку угодил. А мы – в карцер…
— Да… — усмехнулся Бродяга.
— Мы тогда клялись, что выберемся… — продолжил Каз, мечтательно улыбаясь, — и что весь город этот вшивый будет у наших ног…
— Ну ведь так и вышло…
— Да… Но вот радость разделить не с кем…
— Каз… Ты не прав.
— Я прав, брат. Ты под каблуком у своей рыжули. Хазар не отлипает от няньки… Вот и получается, что все у нас есть, всем глаз на жопу натянули, а порадоваться этому и не с кем…
— Мы радуемся, Каз. Просто каждый по-своему…
— Вот-вот…
— Ты просто пока не понимаешь…
— И не собираюсь понимать. Эта хрень не для меня.
— Я тоже так думал. И, уверен, что и Хазар…
— Все, замяли, — Каз резко поднялся с кресла, — давай, погнали уже. Мне еще заехать переодеться надо… Не в офисном же прикиде гонять…
Бродяга кивнул и вытащил телефон.
Набрал Ляле, прикидывая, что она уже два часа как должна была бы вернуться от гинеколога. Странно, что не позвонила, обычно сразу… И он закрутился, упустил из виду…
Волнение, что котенок не звонит не просто так, а по какой-то причине, внезапно накрыло с головой.
Она же всегда звонила, а тут… Что-то с ней? С ребенком?
Бродяга тревожно прослушал механический голос про абонент не абонент, отключился и набрал ребят из сопровождения.
Выяснил, что Ляля еще, оказывается, не выходила из больницы…
— Проверить, у врача она или нет, — рявкнул он в трубку, вскакивая со стула и быстро двигаясь к выходу.
По пути столкнулся с Казом, которому очень не понравилось выражение лица Бродяги.
Хорошо, что друг умел все схватывать на лету, потому вопросов глупых не задавал, а просто последовал за рванувшим к стоянке Бродягой в кильватере.
— Я поведу, ключи давай, — скомандовал Каз, видя, что Бродяга слегка не в адеквате.
Тот без вопросов отдал ключи, сел на пассажирское и опять набрал ребят из сопровождения.
И замер , слушая отчет и с каждым словом все сильнее сжимая трубку белеющими на костяшках пальцами.
Ляли не было у гинеколога. Уже два часа как не было. Из больницы она не выходила. На стоянке не появлялась.
— Загляните к Аньке, может, она у нее, — скомандовал он, заработав неодобрительный взгляд Каза, считавшего, что к женщине Хазара надо лезть только в самом крайнем случае.
По мнению Каза, это был еще не крайний.
По мнению Бродяги, крайнее некуда.
Через пять минут, слушая отчет ребят, который Бродяга поставил на громкую, транслируя через динамики машины, Каз только матерился и сильнее топил на газ, жестко, по-гоночному, уходя от столкновений на заполненной машинами дороге.
Потому что Аня сегодня была на смене, но с обеда ее не видели.
И Лялю не видели.
Сын Хазара, Ванька, был замечен примерно в обед, проходящим привычным путем к своей опекунше.
И его тоже больше не видели.
С обеда.
То есть, уже больше двух часов.
Глава 49
— Она какая-то очень бледная…
— Просто перенервничала…
— Ага, будто ты не перенервничала! Но в обмороке не валяешься…
— У меня нервная система покрепче…
— Это точно… Слушай, дай я вон там гляну…
— Ванька! Сиди спокойно!
— Да я одним глазком… Никто и не заметит…
— А вдруг у них тут камеры?
— Да не смеши меня… В этом сарае?
— Не надо недооценивать противника…
— Да они вообще, считай, покойники, отец, как узнает, глаз им на жо…
— Ванька!
— Ну а чего Ванька? Или ты думаешь, что не натянет?
— Я думаю, что тебе не стоит ругаться… Даже в такой ситуации… И еще, ты Тагира отцом назвал… Впервые…
— Блин! Да я на нервах! Это ты у нас железная, а я вообще-то волнуюсь… У меня, вообще-то, мелкий брат в опасности…
— А почему не сестра?
— Или сестра… Неважно. Главное, что, если в ближайшее время от… отец… Тагир не заявится, я сам им глаз на жо…