За гранью снов
Шрифт:
Кассандра вошла в его кабинет решительно и без предупреждения, осторожно затворила за собой дверь и, остановившись в центре комнаты, взглянула на Штефана, как тому показалось, странно. Может, именно взгляд ее удивительных глаз вызвал у него подозрение? Так она на него еще не смотрела.
– Штефан, - а вот голос ее звучал всё так же уверенно и непоколебимо.
– У меня к тебе просьба.
Что ж, она никогда не любила ходить вокруг да около, насколько он знал. Прямой взгляд, вздернутый подбородок, губы плотно сжаты. Уверенная в себе женщина, привыкшая получать
– Может, присядешь? – предложил он, ничем не выдавая свою озадаченность. Лишь глаза сузились.
– Не смотри так, Штефан, - предупредила Кассандра, наклонив голову. – Не стоит.
– Как? – усмехнулся он и, затянувшись в последний раз, затушил сигарету.
– Я хочу купить рабыню, - вызывающе выдала, глядя на него в упор. Хотела сломить его сопротивление?
– Я подумала, что мне не помешает новая... служанка, Ольга уже никуда не годится.
Штефан, не купившись на ее мнимую досаду и горький вздох, нахмурился.
– Пришла ко мне за советом? – спросил он, насторожившись. – Подсказать кого-то?..
– Нет, - покачала она головой. Помолчала. А потом огорошила его: - Я уже выбрала рабыню, - он нутром чуял подвох, сердце застучало в груди сильнее, но он молчал, глядя на нее.
– Продай мне Кароллу.
– Не понял... – привстал он с кресла, чувствуя, что от одного лишь упоминания о Каре, завелся.
– Я видела ее пару раз, - сказала Кассандра всё так же спокойно, - в зале, потом в коридоре пару раз. Она показалась мне услужливой и исполнительной...
– Она не продается! – рыкнул Кэйвано, вскочив с кресла. И чего он завелся? Постарался успокоиться.
– Почему? – напрямую поинтересовалась леди Мальво, пожав плечами. – Все продают своих рабов.
– Но не Кэйвано! – вспылил Штефан вновь. Откуда в мыслях у Кассандры появилась эта блажь?!
– Не понимаю твоего гнева, - отметила подруга, покачав головой.
– Это всего лишь рабыня, Штефан. Что с тебя убудет, если ты продашь ее мне? Сколько еще находится в твоем подчинении?
– Неважно, - прошипел мужчина и решительно повернулся к окну. – Эта рабыня не продается!
– Ах, только эта? – уточнила Кассандра, не собираясь уступать так быстро.
– А остальные?
– вздернула она тонкие бровки. Хотела подловить его на словах?
– И остальные тоже, - отрезал Штефан, повернувшись к подруге лицом, на котором мелькнула тень.
– Тебе прекрасно известно о правилах этого дома, Кассандра, мне стоит напомнить о них? Тебе?
– он качнул головой.
– Вот уж не думал.
– Я помню о правилах, - поджав губы, заявила она, вскинув подбородок.
– Но неужели ты не сделаешь исключения ради меня?
– надавила на него девушка. Знала, отлично знала, что ради нее он может пойти на многое. А на это, сможет?
– Штефан, - проговорила она тихим, завораживающим голосом, - это всего лишь раба. Еще одна из твоих игрушек, одна из многих. Ты найдешь себе новую, всегда находил, ведь правда? – быстрый взгляд ему в глаза.
– Так почему ты вцепился в эту?
–
– Серьезно?
– улыбнулась та. Странно, улыбалась Кассандра крайне редко. А потом решительно и твердо: - Продай ее мне, Штефан.
И тут его озарило. Просто током шибануло, так ударило, что даже искры в глазах заплясали. Это она. Это Кара! Она просила Кассандру поговорить с ним. Это она, сомнений быть не может.
Глаза сузились, губы сжались, лицо помрачнело сильнее. Кассандра уловила его состояние мгновенно и, перекрывая путь к двери, встала около нее, загородив ту своим маленьким телом с гордо выпрямленной спиной. Она была намного ниже него, но выглядела разъяренной амазонкой, готовой бороться не на жизнь, а на смерть. Только вот за что она решила бороться? И ради кого, только подумать!? За рабыню!
– Штефан, не делай глупостей! – осадила она его.
– Смотря, что ты называешь глупостью, - рыкнул тот и попытался обойти ее, но девушка встала рядом. Он заглянул подруге в глаза: - Это она, верно? Она просила тебя поговорить со мной? Купить ее у меня?! – он чувствовал, как злость огненным кольцом смыкается внутри него, застилая на глаза красную пелену гнева.
– О чем ты? – попыталась сказаться непонимающей девушка, но Штефана было не так легко провести.
– Это она, я знаю! – прошипел Кэйвано сквозь зубы. – Как она посмела, эта... девка!?
– Штефан, она тут не при чем!
– схватила его за плечи Княгиня Мальво.
– Не при чем, слышишь? Штефан!
– Слышу, - коротко бросил он. – Но не верю, - и, легко оттолкнув Кассандру от двери, вышел из кабинета.
И в тот миг он рассвирепел, взбесился, слетел с катушек, оглушенный яростью и ослепленный злостью. И, ворвавшись к рабыне, единственным способом, который был к ней применим, укрощал ее своеволие и упрямство. Он не контролировал, да и не желал контролировать себя. Он брал то, что ему принадлежало. И никто не мог осудить его за это. Никто, кроме Кары.
Но и она сдалась, согнулась под натиском ощущений, огня желания, что, Штефан был уверен, сжигал ее изнутри так же, как сам он пылал от него. Разве не подчинилась она ему? Вырвала победу? Она уступила. И с тех пор уступила еще много-много раз. И уступит. Будет уступать до того момента, пока ему не надоест.
А вот когда ему надоест? С тех пор, как попробовал ее на вкус, ощутив на языке ее вкус и запах, его, как после деликатесов, теперь отворачивало от обычной пищи. Он не желал других женщин, он жаждал только Кару. Пытался справиться с этим, унижая ее, приглашал к себе в постель других рабынь, но очень рано осознал, что Кара была этому только рада. Сколько раз отмечал он на ее лице тень улыбки, огонек глаз в миг, когда при ней (нарочно, естественно!) приказывал Лейле привести к нему в покои очередную утеху на ночь. Она, черт ее побери, была рада такому положению дел! А вот он - не был. Он бесился. И вскоре Князь перестал обращать на других рабынь внимание. Всё в них было не так. Не та сладость губ, не тот шепот, не тот стон, не то учащенное дыхание и бешеное сердцебиение, не та гладкость и глубина, что была у нее. И он перестал испытывать себя и судьбу, и вновь пригласил ее к себе.