За гранью снов
Шрифт:
– Она в Восточном крыле.
– Это что-то меняет? – покосился Князь на слугу.
– Нет, это ничего не меняет, - поджал губы тот. – Что-нибудь еще?
– Можешь идти, - и Ищейка ретировался, ни о чем более не спрашивая.
Откинувшись в кресле, Князь Четвертого клана затянулся сигаретой, вдыхая в себя горькую сладость и выдыхая сероватые колечки изо рта. Закрыл глаза, предвкушая встречу с ней, и оскалился.
Скоро она вновь станет его.
Кара вошла в кабинет без предупреждения или уведомления о том, что собирается это сделать. Гордая, холодная, неприступная, подбородок приподнят, брови сведены к переносице, а губы плотно сжаты.
Его губ коснулась плотоядная полуулыбка, а глаза блеснули. Какая гордая девочка! Холодная и такая неприступная. Неужели не рада его видеть?
– Чем-то недовольна?
– ухмыльнувшись, спросил Штефан, но девушка промолчала.
Князь приподнялся с кресла и, затушив сигарету, шагнул вперед. К ней.
– Ты знаешь, что по твоей вине я уже не раз отступался от правил, которые сам же и завел?
Если она была поражена, то не подала виду, выражение ее лица по-прежнему не изменилось, напоминая маску отстраненности и уязвленной гордости, хотя глаза блестели, как никогда. И уже это его возбуждало.
Штефан приблизился к ней. Каролла не шелохнулась, упрямо оставаясь на месте. Лишь сжатые в кулаки ладони выдавали ее испуг и нервозность. Он схватил ее в тиски своих рук. Коснулся пальцем щеки.
– Ты меня не боишься, ведь так? – наклонившись к уху, прошептал Штефан сладким шепотом. – Почему? – губы нашли мочку уха и захватили ее в плен. – Почему ты меня не боишься, Кара?
– А я должна... бояться? – сухими губами проронила она, тяжело дыша.
Губы его изогнулись. Не отвечая, он схватил ее за талию и привлек к себе, сильно сжимая в своих руках.
Холодные серо-голубые глаза нашли ее зеленые, схлестнулись в битве, в противостоянии, в борьбе друг с другом. Мгновение, превратившееся в вечность, наткнулось на это противостояние взглядов.
– Раздевайся, - коснувшись губами ее шеи, прошептал Князь. – Или за тебя это сделаю я.
Она задрожала, и он уловил ее дрожь собственным телом. Возбуждение нарастало, поднимаясь извне с горячей волной ожидаемого удовлетворения.
Она не выполнила его просьбу. Стояла молча, глядя в его глаза, не моргая. Будто что-то решая для себя.
– Желаешь мне не подчиниться? – коснулся ее кожи его жаркий шепот, а его пальцы потянули за бретели сарафана, который на ней был надет. Девушка вздрогнула от этого прикосновения. И он, почувствовав ее дрожь, улыбнулся. Захватив в плен ее затылок, вынудил ее прижаться к нему.
– А у меня есть выбор? – проговорила Кара едва слышно, но твердо.
Почему-то ее тон ему не понравился. Его бесил факт, что ему нужно ее тело, а она прекрасно может обойтись и без него. Разве так должно быть!?
–
Властный язык скользнул внутрь, раздвигая ее губы, а руки, жадные и горячие, стремительно стянули с нее сарафан. Кажется, она пыталась сопротивляться? Он зажал ее кисти одной рукой за ее спиной и навис над ней, порабощая собою.
– Еще не научилась быть покорной? – шепнул он в ее приоткрытый рот, раздвигая коленом ее бедра.
– Ну, ничего, научишься еще, - резким движением стянул с нее трусики, пальцами провел между ног, скользнув одним внутрь. Каролла вскрикнула, попытавшись сдвинуть бедра и вырваться, но Штефан не позволил.
– Времени у нас... предостаточно... д-да... – расстегнув джинсы и спустив трусы, устремился к ней. Уже ждущей его. – А говоришь, не умеешь быть покорной, - горячим шепотом сказал Кэйвано, усмехнувшись. – Такая влажная, такая... обжигающая... да, детка... – простонал он, входя в нее резко и уверенно.
– Мне это нравится... – и, подхватив ее, насадил на себя сильнее, врываясь в нее с большим пылом, усиливая давление, удерживая где-то на грани - между наслаждением и болью. Резко, цепко, вновь и вновь... Сильнее и глубже, выше... еще выше... Туда, где судороги сводят тело, а перед глазами стоят разноцветные огни.
Он почувствовал ее оргазм кожей, он накрыл ее за секунду до того, как опустошил и его.
Удерживая ее от падения, уткнулся носом в шею, покусывая вспотевшую кожу зубами. Так и не вышел из нее, а потому по-прежнему ощущал ее. Всю. До конца. До последней клеточки столь желанного тела. Но почему же этого вдруг стало мало?..
– Ненавижу, – спустя время выдохнула Кара, тяжело дыша. – Ненавижу, - повторила она тише.
– Кого? – совершенно серьезно спросил демон, не глядя на нее. – Меня? Или себя?
Она промолчала не найдя, что ему ответить. Потому что правда была равносильна еще одному падению.
__________________
20 глава
Соперница
Жизнь за гранью изменилась для меня. И дело не только в том, что я уже более или менее смирилась с тем, где нахожусь и кем здесь являюсь, ведь, смирившись, я не потеряла надежды, что когда-нибудь смогу убежать из этого ада. Вопрос состоял в другом: а является ли это место действительно адом для меня? Это ограничивает мою свободу, делает меня уязвимой и раненой птицей, заключенной в клетку из золота. Но ад ли это? Меня принуждают и мне приказывают, надо мной здесь имеют власть люди - или всё же не люди?
– которым не было бы до меня дела, будь мы за границей Второй параллели. А сейчас я - рабыня, всего-навсего служанка, игрушка, услаждающая своего хозяина. Ад ли это? Есть ли в мире место, где мне могло быть хуже? Оно было - детский дом. Там я боролась за жизнь и побеждала. А здесь… здесь жизнь сыграла со мной в ответ, откровенно заявив, кто из нас двоих является хозяином положения. Это точно не я.