За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?
Шрифт:
После половины фильма, мы так и не начали вслушиваться, привезли пиццу. Сделали паузу, открыли виски, сделали коктейли, разбавив его вишнёвым соком и добавив льда. Со всеми нашими разговорами фильму уделили минут пятнадцать в самом конце. После него пошли курить на мой балкон. Курили много, опять говорили, я рассказывала про Таню, её очень удивил рассказ про разговоры без слов, взглядами, про Нат, про свои отношения с девочками, не забыв уточнить, что первой была моя соседка выше, она тоже поделилась своей историей обнаружения бисексуалности, "отношений", рассказала и про парней, она и сейчас в отношениях. Уточнила у меня, девственница ли я. Говорили, не могли остановиться, а она гладила меня по волосам. Я смеялась этим "ненавязчивым" заигрываниям, но не спешила отвечать. Не знаю, сколько времени
На улице было уже темно, мы выкурили по полпачки, когда я наконец-то позволила поцеловать себя. Р. целовалась поспешно, едва ли не яростно, сразу захватывая в плен мой язык. Я отвечала, хотя для меня, последний раз целовавшейся в состоянии алкогольного опьянения, было, пожалуй, слишком быстро. Конечно, я старалась не отставать от неё и отзеркаливать её собственные действия, тоже вбирала её язык, не пыталась быть скромной, руки мои тем временем перебрались на её тело, изучая его. "Такая раскрепащённая для девственницы", - шепнула она мне.
Под ногами было много всего: старый телевизор, большая игрушка, рулоны обоев, какие-то пакеты... Когда я уже прижала её к стене, и мы чуть не падали, приостановились и вернулись в саму комнату. В голове начало туманиться, мне захотелось поделиться с ней этим произведением. И некоторыми фотографиями. Опять мы начали говорить, но уже приглушённо, мягко, как будто нас и впрямть что-то связывало. Я показала фотографии с двух Первомайских Демонстраций, которые посетила, видео, несколько моих домашних фотографий с флагом. Чуть ли не пригласила её присоединиться ко мне на Радужных Кофепитиях, когда я вернусь туда. Она слушала, лёжа на моём плече, и опять перебирала мои волосы, сказав, что давно хотела к ним прикоснуться, особенно когда я перекрасилась, и как её завораживает моя шея. Вызвала у меня скромную улыбку. Ещё она попросила показать ей Таню, я показала не только фотографию, но и некогда нарисованный мною портрет. Р. сказала, что её хочется рисовать.
После фотографий я открыла текст и решила прочесть ей два кусочка, которые часто читаю вслух для самой себя, отрязвляя от бесконечнных, ходящих по кругу мыслей о Тане. Читая ей отрывок "Пусть идёт на**й"(стр...), услышала всхлипы, у неё ведь тоже сейчас разворачивается драма в личной жизни. Я зарылась одной рукой в её волосы, щекой дотронулась до её головы, успокаивая. Она попросила читать дальше. Прочла ещё отрывок: про ненависть с (такой-то страницы), она слушала, прикрыв глаза. Я читала выразительно, но продолжала перебирать пальцами её волосы. Дочитала. У меня очередной претендент на прочтение, попросивший, к тому же, не показывать произведение одному человеку (не Тане). Она резюмировала, что написано простым языком, но благодяря этому реалистично и очень искренне. Я согласилась. Полистала ещё текст, уже не читая ничего, так, изредка отмечая что-то комментариями, она попросила пообещать, что я ничего не буду отсюда удалять. Догадывается ли она, что теперь и она стала одной из многочисленных персонажей? Но ей я этот кусочек показывать точно не намерена.
После этой продолжительной паузы мы опять начали целоваться. Её волосы пахнули одурманивающе, а она с наслождением впивалась в мою шею, переходила на ключицы, приговаривая, как думала о них раньше. Было решено перебраться в гостиную. Грядущее подобралось совсем близко. И меня это ничуть не смущало, вот только одно "но". Женское, навязчивое и неотвратимое. Да, именно в тот день у меня начались месячные. Знак судьбы? Но нам знаки не помеха, я отправила её в гостиную, а сама быстро в ванной обратилась к помощи средств гигиены. Через минуту вернулась к ней.
Страстно целуясь задели все возможные стены, дошли до дивана, который в 2006 году уже служил местом забав для меня; Р. опрокинула меня на него и нависла сверху, не прекращая целовать. Я заранее, ещё только отправляясь встречать её, сняла лифчик. Её руки пробрались под кофту, лаская грудь.
Мы не зажигали свет, но экран телефизора горел довольно ярко. Я настойчиво попросила его выключить. И стеснялась я не своей или её будущей наготы, а...исковерканого плеча, которое я умудрилась скрыть, хотя выходила встречать её в футболке (дома сразу надела кофту с рукавом по локоть). Она не хотя согласилась, справившись за несколько секунд вернулась, уже полностью задирая кофту, чуть ли не с восхищением отметив, что под ней ничего нет. Сама она оставалась полностью в одежде, хотя успела сменить джинсы на шорты; я растегнула их, она отбросила. Затем Р. стянула шорты с бельём с меня. В последующие несколько минут я стянула с неё майку, бросая куда-то куда угодно. Она покрывала поцелуями-укусами мою шею, грудь, спускаясь всё ниже... Тут мне пришлось прервать момент неприятными новостями... Однако она не остановилась, доходя до конца и пробуя... Мы же не будем сильно нарушать границы 18 +? Было жарко, я следила за ней, гладила по рукам, но, откровенно говоря, мне было скучно. Всё-таки месячные - зло. Зато есть повод повторить.
Для продолжения мы решили отправиться в мою комнату, опять поочерёдно прижимая друг друга к стене, всё же дошли. Моя бедная двухэтажная постель должна была нас выдержать. Я скинула подушку и Гретту, Р., по-прежнему беря инициативу на себя, бросила меня на одеяло, целуя, кусая, шепча, опять опускаясь ниже...
Как человек, который весьма рано открыл для себя порнографию и мастурбацию, я могла трезво оценить свою возбуждённость. На троечку, пожалуй. Первый блин комом, не так ли? В итоге мы поменялись ролями. Была моя очередь направлять, выбирать, доставлять наслаждение. Я убрала волосы, как сделала она заранее, принялась целовать её грудь, вырисововать языком незамысловатые узоры на животе, дразня и её и себя, спускаться недвусмысленно низко, но потом возвращаться за поцелуем или вновь играясь с сосками. Но, подразнив, я принялась за получение нового опыта.
Мысли мои были на удивление прозрачны, я не только успевала оценивать свою возбужденность, помнить, что неплохо бы поощерять её стонами, пытаться отстаринться и продумать всё со стороны. Непосредственно в этот момент я...наверное, можно сказать, задалась вопросом, осуществила незначительный эксперимент...не уверена, над кем: мне было важно (?), что каждый раз, не важно кто был эм...снизу-сверху мы целовались. А так...я держала в голове ощущения от её действий, вспоминала, куда же без этого, и порно. У меня как раз на недавние выходные пришёлся целый марафон по нему, видимо, это тоже был знак. Не буду утаивать и мысли касательно того, что она бисексуалка, а я не забыла прояснить, что никогда не собираюсь иметь отношения даже чисто сексуального харакера с представителем мужского пола; мысли были о том, какой вывод сделает она (в моём мировоззрении ничего не изменилось), поверит ли, что мне на самом деле не хочется даже попробовать с парнем. Ответа нет.
Но самым...приятным моментом стало войти в неё и слышать её стоны, видеть, как её тело отвечает на ласку, как на лице отображается наслаждение. С убраными волосами она выглядела очень привлекательно, свте фонарей, попадающий в комнату через окна балкона и отражённые зеркалом шкафа создавали удивительно подходящее освещение. В эту ночь мне явно больше понравилось быть "сверху".
Однако спустя некоторое время мы вновь поменялись, вскоре закончив. После всего, она легла на меня, мы пьяно целовались, я с удовольствием лениво ласкала её затылок, шею, плечи, пока она, тяжело дыша, отвечала.
Ещё через несколько минут, нацеловавшись, мы спустились. Она хотела курить, одеваться мы не стали и я пошла за пледом. Но она всё же оделась и ушла курить, не дождавшись меня. Мне не было обидно. Когда я вернулась она поджигала сигарету, но у неё не выходило. Поняв, что её нехорошо она вернула сигарету на место. Я, завёрнутая в плед села к окну. Две табуретки стояли друг на друге, поэтому сидела я идеально для того, чтобы случайно упасть в окрытое нараспушку окно, мои колени были на уровне подоконника. Но обошлось. Я умиротворённо смотрела во двор, считала, в скольких квартирах горит свет. Думать о прошедшей ночи не было желания. Я закурила второй раз.