Забиба и царь
Шрифт:
Сказал Охотник на эмиров:
– Как бы там ни было, теперь он твоя собственность, и ты можешь распоряжаться им, как пожелаешь. Его влияние и вес среди людей стали равны нулю, он все равно что умер. Впрочем, умер он еще раньше, когда умерла его совесть, когда в душе его умерли зачатки добра, благородства и веры. Я знаю таких людей и знаю, что влияние их кончается, когда они лишаются власти, на которую можно было бы опереться, и тех, кто может их поддержать. Я хочу, чтобы знала все это сестра моя и госпожа, потому что она поверила мне. А этот подлец, отрезавший мне язык, думал, наверное, что ему удастся отрезать правду. Не понял он, что, даже не зная ничего об этом, нам достаточно будет его поступков, среди которых и то, что он лишил меня языка и пытался жениться на тебе.
Распоряжайся им. Ты
В зале раздались возгласы и аплодисменты, а также ругательства и проклятия в адрес эмира и царской власти.
* * *
Один из сидящих поднял руку, прося слова. По его виду было понятно, что он из сельских землевладельцев, но не из шейхов, то есть не принадлежит к роду или племени той местности, о которой некоторые, увидев его, подумали. Он был из числа тех землевладельцев, которые не живут в деревне, а только используют ее, и потому предпочитают иметь дело с плодами, а не с корнями. Правитель уделил им земли, а работали на них живущие на этих землях крестьяне.
Тот, что просил слова, встал, когда председатель собрания позволил ему говорить, и все поняли, что он землевладелец из городского населения, живет в городе и управляет своим земельным наделом в деревне через посредников.
Он сказал:
– У меня нет никаких личных чувств по отношению к царю, особенно после того, как он под влиянием Забибы примкнул к черни и стал одним из них. Я предпочитаю не тех правителей, которые правят на основании каких-то принципов и моральных ценностей, а смотрю на любую вещь, исходя из своих собственных интересов. Я знаю, что мое высказывание по поводу ценностей не понравится подавляющему большинству собравшихся здесь, особенно после того, как здесь смешались известные люди с неизвестными, лица, которые нам знакомы, с лицами тех, кого мы встречали, только прохаживаясь плетью по их спинам. Единственное, что меня заботит, говорю я для всех присутствующих сословий, это мои собственные интересы, интересы моей семьи, наше праведное благополучие, которое добыли мы поiтом на наших лбах, равно как и судьба наших вложений в деревне.
Когда он проговорил "поiтом на наших лбах", многие засмеялись, издеваясь над ним, а один из сидящих с ним по соседству сказал так, чтобы всем было слышно:
– Это точно. А в этом зале пота на твоем лбу еще прибавилось. И не стыдно тебе говорить такое? Пот у тебя выступает от тяжести твоего брюха, которое ты наел поiтом на лбах крестьян, страдающих от несправедливости и произвола. А свидетельство того, что ты говоришь неправду, - отсутствие следов солнечных лучей на твоем лице, которого они не касались. Другое дело мое, обожженное солнцем лицо, с которого сошла уже не одна кожа, так что черные мои глаза на этом лице не найти, если не знать, где они находятся.
Зал потонул в аплодисментах.
А землевладелец продолжал:
– Говорил я, что слова мои могут многим не понравиться, и однако же они нравятся мне и, возможно, некоторым другим. Клянусь своей верой, что слова мои понимают те, у кого есть земля и кто использует на ней труд других людей, а не свой собственный и не труд своих сыновей. Но в отличие от них я говорю об этом открыто, тогда как другие предпочитают помалкивать.
Знаете, почему я говорю, а они все молчат? Потому что я не умею ни читать, ни писать и не стремлюсь к власти. Но есть тут и те, кто надеется занять высокое положение при новой власти, будь она царская или любая другая. Поэтому-то они и стремятся заполучить любовь сидящих в этом зале и внимательно следят за тем, как после каждого их слова в глазах слушающих отражается удовлетворение или недовольство. Разве не так делают те, кто желает подобраться к власти через тех людей, от которых зависит решение? А знаете, почему я не ищу себе места в новой власти? Потому что не хочу обременять себя титулом, не желаю сковывать обязательствами. Я просто использую власть в своих целях, для собственного блага. Разве свободный человек не вправе отстаивать свои интересы?
Мой способ отстаивать свои интересы таков: я использую власть имущих через свое положение и при помощи своих денег. Я крупный землевладелец,
Какие привилегии получил бы я от новой власти, если бы стал одним из власть имущих? Разве даст она мне больше привилегий, чем те, которыми я пользуюсь сейчас? Добавит земель? Власть, которая прислушивается к желаниям народа и исходит во всем из них, не способна дать мне больше того, что я уже имею.
Унаследовал я то, что имею, от своего отца. А знаете как? Позвал отец мой, да смилуется над ним Аллах, царя и его придворных, министров и других крупных чиновников на пир, на котором подавались тысячи яств самых разных видов, от верблюжатины до птицы. Устлал он землю шелком от внешних ворот царского дворца до дверей своего дома. Этот пир стоил ему сотни тысяч шекелей, а к этому добавился еще заем, взятый у иудея, после того как договорились они с ним, что возвращены эти деньги будут с процентами, которые требовал иудейский ростовщик. Взыграло у них в голове вино и желание, вызванное женщинами, которых отец мой позвал туда специально, и вскричал иудей, после того как поднял кубок за здоровье царя и пожелал ему долго править:
– Какой награды заслуживает хозяин, приютивший нас, о великий царь?
Царь спросил:
– Что ты хочешь этим сказать, Шамиль?
Шамиль ответил:
– Я просто спрашиваю, великий царь, о том, как царь отблагодарит хозяина и будет ли благодарность соответствовать тому, что говорят о царской щедрости.
Призвав своего главного привратника к вниманию, царь во всеуслышание проговорил:
– В благодарность хозяину за гостеприимство пусть выбирает он любые земли моего царства, которые объедет на коне от восхода солнца до его заката. Все эти земли будут его собственностью, и пусть он пользуется трудом тех крестьян, что живут на этих землях или справа и слева от пути коня его настолько, насколько видит глаз. Все это для него, и пусть он обогатится".
Так получил я эти земли по завещанию отца моего, да будет Аллах к нему милостив. Иудей же подарил моему отцу свою служанку в знак признательности за то, что тот взял у него деньги в долг. Отец мой женился на служанке, и я стал плодом этой свадьбы и баловнем отца моего среди всех моих братьев от других женщин. И завещал мне отец большую часть своих богатств.
Поэтому я не алчен, и мне вполне достаточно тех земель, которые я имею. Но я хочу выяснить одну вещь. Вы думаете ограничить земельную собственность или оставить все как есть? Вы собираетесь создать особый порядок аренды и осложнить нам жизнь, давая крестьянам возможность восставать против нас, или нет? А самое главное, оставите ли вы нам власть над нашими деньгами или будете вмешиваться в то, как мы ими распоряжаемся? Услышав ваш ответ, который, надеюсь, будет искренним, как были искренними мои слова, я решу, с кем я и в каком направлении мне идти. Может оказаться так, что царская власть будет мне милее всего.
* * *
Руку подняла одна из участниц сопротивления. Председатель позволил ей говорить, и она поднялась согласно традиции, возникшей с начала этого собрания или, по крайней мере, с выступления Охотника на эмиров, который встал и стоял до тех пор, пока не рассказал присутствующим всю свою историю от начала до конца. Она поприветствовала председателя собрания и поблагодарила Господа своего, бога народа и армии, а не бога царей, эмиров и торговцев, живущих в роскоши, и всех, кто связан с их интересами, и сказала: