Забвение истории – одержимость историей
Шрифт:
Идея «покосить» памятник Карлу Люгеру пока не реализована. Но между тем в апреле 2012 года без особой подготовки было сделано нечто иное. Часть бульварного кольца в центре Вены, носившая имя Карла Люгера, была переименована в Университетскую. Такое переименование на карте города и в самом облике Вены не лишено иронии, ибо бывший бургомистр отличался враждебным отношением к науке, а университеты называл «рассадниками безбожия и антипатриотизма».
Проходя сегодня по улицам европейских городов, Музиль, вероятно, испытывал бы удивление: история памятников пережила крутой стилистический поворот от героических к критическим и рефлексивным изобразительным формам. В современной художественной практике жанр памятника сделался саморефлексивным. Он не только призывает к памятованию и требует его, но и, учитывая парадоксы внимания, приглашает задуматься о возможностях и ограничениях мемориального жанра. И это продолжает метадискурс о памятниках, начатый Музилем.
Забыть Ленина – об исчезновении памятников и исторических дат
Памятники Ленину
В социалистических странах памятники Ленину были частью повседневности. Вероятно,
Ниспровержение памятников Ленину приобретало в бывшей ГДР и постсоциалистических странах различные формы. В 1970 году по случаю столетнего юбилея 19-метровая гранитная статуя Ленина была установлена в берлинском районе Фридрихсхайн. Импозантный монумент работы советского скульптора Николая Томского украсил новую площадь Ленина, которая после революции 1989 года была переименована в площадь Объединенных наций. В 1991 году вопреки инициативе граждан и представителей левых политических сил было принято решение о сносе памятника. Прежде чем снять статую с постамента, ее пришлось вычеркнуть из реестра памятников культурного наследия ГДР. Ликвидация памятника происходила как бюрократический акт по строгим правилам демонтажа: колоссальную статую разобрали на 129 составных частей, после чего отправили в лесной массив Мюггельвальд берлинского района Кёпеник, где она была зарыта в песчаный холм.
Совсем иначе происходила ликвидация киевского памятника Ленину в декабре 2013 года. В разгар волнений на Майдане протестующие заняли правительственный квартал, где стояла огромная статуя высотой в 3,5 метра. Демонстранты сбросили ее с пьедестала. Кадры этой символической публичной казни в центре политической власти обошли весь мир. В отличие от мирного демонтажа берлинского монумента, который состоялся после смены политического режима и знаменовал собой радикально новое начало, снос киевского памятника был произведен в разгар острой политической борьбы и стал актом политического иконоборчества. Вскоре выяснилось, что ответственность за этот акт лежит не столько на проевропейски настроенных активистах Майдана, сколько на украинских националистах, известных своим антикоммунизмом. По словам представителя националистической партии «Свобода», этот символический акт должен был ознаменовать «конец советской оккупации». Какие интенции побеждают в результате подобных акций и кто определяет затем ход истории, решается зачастую лишь спустя довольно продолжительное время. Вечером после сноса статуи опустевший постамент выглядел символом открытого будущего: здесь наряду с флагами Европейского союза и Украины стояли знамена Украинской повстанческой армии времен Второй мировой войны.
Ниспровержение памятников инсценируется в разных формах. В Киеве это выглядело высоко символичным актом политического насилия; эмоциональные кадры этого акта запечатлелись в глобальной визуальной памяти [58] . Само инсценирование стало частью революционного подъема и оружием, с помощью которого осуществлялся политический переворот и форсировалась смена ценностей. Совершенно иначе обстояло дело в Берлине, где аккуратный демонтаж памятника Ленину представлял собой спланированную акцию, которая состоялась вслед за сменой режима. Как и в театре, в политике время от времени возникает необходимость заменить декорации. Вот и здесь шла речь об устранении мешающих реквизитов, о переоборудовании сцены для новой политической эпохи. Таким же образом после 1945 года из публичного пространства были быстро и без особого шума удалены портреты Гитлера и изображения свастики. Осуществить политическую расчистку запретных посланий и инфицированных реликтов весьма непросто, и это не обеспечивает полного забвения. Многое уходит из публичного пространства и из сознания, чтобы затем оказаться в сфере бессознательного и вытесненного из сознания, примером чего служат предметы с нацистской символикой на блошиных рынках, праворадикальные лозунги и высказывания в интернете [59] .
58
О воздействии подобных визуальных образов см.: Diers M. Schlagbilder. Zur politischen Ikonographie der Gegenwart. Frankfurt a. M., 1997; Paul G. Das Jahrhundert der Bilder – 1900–1949. G"ottingen, 2009.
59
Памятник Ленину, стоявший на берлинской площади Ленинплац, в 1991 г. был демонтирован, разобран на фрагменты и зарыт в лесном массиве. Через 25 лет статую откопали, и с апреля 2016 г. она находится в цитадели Шпандау на постоянной выставке «Открытие. Берлин и его памятники», см.: rbb24, Abendschau, 27.4.2015. Beitrag von Heike Boldt-Sch"uler.
История памятников разыгрывается не только во временном диапазоне между установкой и ниспровержением – иногда она длится гораздо дольше. Так, судьба берлинского памятника Ленину не завершилась его погребением на Зеддингерской пустоши в районе Кёпеник. Зарытый и невидимый, он словно призрак возвращался в воображение людей, давая импульс для новых идей и художественных проектов. В 2003 году по инициативе граждан было предложено окончательно захоронить статую в соляной шахте Горлебен; в 2005 году берлинский сенатор по вопросам культуры Томас Флиерль намеревался выставить статую в музее, а в 2009 году возник план выкопать голову Ленина, чтобы вместе с другими ликвидированными и забытыми памятниками экспонировать в музее, под который отводилась цитадель Шпандау. Для реализации этого плана Андреа Тайсен, которая руководит отделом культуры берлинского района Шпандау, преодолела множество бюрократических препятствий, мешавших создать постоянную экспозицию под названием «Открытие. Берлин и его памятники». С апреля 2016 года в заново оборудованной
60
См. критический комментарий Томаса Флиерля: Flierl Th. Lenins Kopf. Zur Ausstellung «Enth"ullt. Berlin und seine Denkm"aler» // Kunststadt/Stadtkunst. 2016. № 63.
От межнационального Советского Союза к российской нации
Ленин воплощен не только в памятниках, которые вслед за политическими переменами были демонтированы и убраны. Он является главным историческим персонажем, существенно определившим судьбу ХХ века. Будучи основателем коммунистической партии и вождем русской революции, Ленин стал исторической личностью, которую нельзя попросту вычеркнуть из истории и забыть. Множество постсоветских памятников наглядно демонстрируют важнейшую роль Ленина как политического деятеля, который своей идеологией и революцией творил историю и этим радикально повернул судьбы миллионов людей; он оказывал на них сильнейшее влияние, руководил ими – и уничтожал их. В постсоциалистических странах возникло желание как можно скорее забыть Ленина, а следовательно, избавиться от поставленных ему памятников.
В России забыть Ленина оказалось гораздо сложнее, поскольку центральное место в календаре памятных дат этой страны занимала Октябрьская революция 1917 года. После крушения Советского Союза перед Россией встала проблема глубокой переориентации и переоценки ценностей. Стране пришлось создавать себя заново; для этого следовало избавиться от своего основополагающего мифа и заменить его чем-то другим. Это было похоже на замену мотора в движущемся автомобиле.
Первое десятилетие после перестройки ознаменовалось необычайной открытостью общества для поисков и экспериментов, общество по-новому взглянуло на собственное прошлое и будущее. Но «окно возможностей» для подобных переосмыслений вскоре закрылось. Сигналом нового политического курса послужила речь Путина в 2005 году, в которой он назвал распад Советского Союза «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века». Это было явным выпадом против Европейского союза, который, по мнению Путина, не только извлек выгоду из этой катастрофы, но и был повинен в изменении баланса сил. Чтобы вернуть утраченный суверенитет, России пришлось заявить о себе с жестких позиций по отношению к ЕС и искать себе новых союзников [61] .
61
Здесь следует упомянуть аннексию Крыма, войну против Украины, привлечение на свою сторону таких центральноевропейских государств, как Венгрия, с правопопулистским правительством которой Россия подписала новое экономическое соглашение. Таким образом Путин шаг за шагом преодолевал так называемое «расширение на Восток», одновременно выстраивая Евразийский союз.
Вслед за распадом Советского Союза в 1991 году Россия пережила глубокую трансформацию своей государственности: на смену бывшей царской империи и коммунистическому режиму пришло национальное государство. Это потребовало полной перекройки всей политической системы, хозяйственного уклада и общественной структуры. Я ограничусь здесь последствиями для национальной памяти. Нация, как ее понимали в XIX веке, базировалась на сознании своей истории и на предании о собственных корнях. Центральное место занимала своя национальная идентичность, сформированная ходом истории. Для этого (и для перехода к капиталистической экономике) требовалось стереть и заменить чем-то другим то, что являлось общим и священным стержнем Союза Советских Социалистических Республик, – межнациональную приверженность идеям Ленина и Октябрьской революции. Стереть оказалось проще, чем заменить. Статуи Ленина можно было свергнуть с пьедестала или аккуратно демонтировать; многие из них нашли последний приют в московском парке скульптур, вдали от политики. Празднование Октябрьской революции 1917 года, которое из-за перехода со старого календаря на новый ежегодно устраивалось 7 ноября, было важнейшим государственным торжеством для Советского Союза, ибо оно прославляло «звездный час человечества и зарю новой эры». Но само событие вдруг вычеркнули из анналов истории. Впрочем, оказалось недостаточным переписать историю, в новой версии которой значение Октябрьской революции было преуменьшено, а саму ее объявили государственным переворотом. Понадобилось переделать и российский календарь государственных праздников и памятных дат, чтобы столь важный и популярный праздник страны исчез.
Это тоже легче сказать, чем сделать, ибо народу, привыкшему за восемьдесят лет к нерабочему дню в ноябре, непросто отказаться от привычки. Поэтому Путин отправил своих экспертов в архивы, чтобы отыскать в российской истории событие, состоявшееся в ноябре и способное послужить заменой. Историки обнаружили, что начиная с XVII века отмечалась некая памятная дата, которая в 1918 году уступила место новому революционному празднику. Ту старую памятную дату, связанную с Русско-польской войной 1612 года, вряд ли помнили даже историки, не говоря уж о народе, для которого она давно ничего не значила. В данном случае не так важно, что произошло в конкретный день; решающее значение имеет сама дата, поскольку новый праздник «День народного единства» заполнил собой пробел, возникший из-за отмены привычного революционного праздника [62] .
62
Scherrer J. Russlands neue-alte Erinnerungsorte // Aus Politik und Zeitgeschichte. Bundeszentrale f"ur politische Bildung (10.03.2006): http://www.bpb.de/apuz/29874/russlands-neue-alte-erinnerungsorte?p=all.