Забыть о мести
Шрифт:
– Уходи, Томас, – тихо велела она и невольно шмыгнула носом.
Боже, слезы! Первым порывом Томаса было убежать куда глаза глядят. Но перед ним стояла готовая вот-вот разрыдаться Хлоя, и он обнаружил, что просто не в силах оставить ее наедине с бедой.
– Шшш, – прошептал он, привлекая девушку к себе и прижимая ее голову к своей груди. – Я никогда не уйду. Да и мойщик стен из тебя никудышный.
Хлоя то ли всхлипнула, то ли засмеялась.
– Надеюсь, это предложение помочь, потому что, признаюсь, с радостью готова его принять.
– А где твои дамы?
– Я их отослала.
– Почему?
Она прижалась к Томасу, ткнулась лицом в его теплую шею и обняла за талию. Миллионы нервных окончаний моментально среагировали на ее прикосновение, живо напомнив Томасу, что с ним происходило всякий раз, когда Хлоя оказывалась рядом.
– Почему ты отослала их? – с трудом выговорил он.
– Думала, так будет лучше. Ведь "Домашняя выпечка" – мое дитя. – Она снова всхлипнула. Каждое движение ее губ, едва скользивших по шее, сводило его с ума. – Я решила, что лучше сделать все самой.
– А обеденный зал? Кабинет? Что-то украли?
– Нет, вломились только в кухню. Все остальное в полном порядке и ничего не пропало.
Ее руки запутались в волосах Томаса. Тонкий пальчик скользнул по мочке уха, посылая крохотные молнии по всему его телу.
– Ты звонила шерифу? – пробормотал он.
Хлоя прильнула к нему еще теснее. Узкая ладошка проникла за воротник и легла на обнаженную шею.
Ни одна женщина, кроме Хлои, не действовала на него подобным образом. Томасу пришлось неестественно выгнуться, чтобы их бедра не соприкасались. Иначе Хлоя непременно обнаружит, что творят с ним ее невинные ласки, а это подвигнет ее на дальнейшие проделки.
– Хлоя!
– Нет, – вздохнула она, – я никуда не звонила.
Так он и думал. Добрая, отзывчивая, чуткая и порядочная до глупости. Именно потому она не известила полицию и не хотела признаться, что написали на стене взломщики. И это пугало Томаса. Видно, она стремится защитить кого-то. Ему стало не по себе при одной мысли о том, что он, кажется, знает, кого.
– Пожалуйста, скажи, Хлоя! Что было на стене?
Хлоя, шмыгнув носом, отстранилась и тихо сказала:
– "Благодари за жадность "Маунтин Могидж".
Томас, не находя слов, тупо уставился на Хлою. Его вина, только его…
– Прости, – прошептал он, прекрасно понимая, как жалко это прозвучало.
– Ничего из оборудования не поломано, но привести в порядок кухню будет непросто.
Она вытащила из-под раковины ведерко и наполнила его горячей водой.
– Позволь, я позвоню и вызову кого-нибудь убрать все это, – запротестовал он. – За мой счет.
– Нет.
Хлоя схватила губку и, опустившись на колени, яростно набросилась на грязные пятна.
– Не хочу, чтобы здесь крутились посторонние. Моя кухня, мне и чистить ее.
– Прости, но это и меня касается.
Томас, вздохнув, взял вторую губку и встал рядом с Хлоей.
– Я знаю, как много значит для тебя это заведение. И мне очень жаль. Правда, жаль.
– Верю.
Ему страстно захотелось целовать Хлою до тех пор, пока усталость и озабоченность не исчезнут с ее лица.
– Тебе следовало предупредить меня.
– Я и так знала, что ты приедешь.
Она сказала это так уверенно, с такой слепой верой в него, что Томас вздрогнул. Никто на свете не относился к нему так… Да он просто этого и не заслуживает.
– Мне не нравится, что ты сама открываешь кафе по утрам.
Легкая улыбка коснулась ее губ.
– Значит, ты и вправду думаешь обо мне?
Если бы ты только знала, как часто!
– Да пойми же, с тобой все может случиться!
– Ничего со мной не случится, – заверила она, медленно выжимая губку.
Томас окунул свою губку в ведро, но тут же зашипел – там оказался почти кипяток.
– Ну и неженка, – улыбнулась Хлоя.
– Ужасно горячо!
– А иначе эти пятна не сотрешь.
Томас посмотрел на свои покрасневшие руки и принялся драить пол.
– Но откуда ты знаешь, что тебе ничего не грозит? А если бы ты вошла и застала здесь взломщиков?
– Ничего бы они мне не сделали.
– Хизер Глен не настолько маленький и спокойный городок, – возразил он, отбирая у нее губку, поскольку Хлоя отказывалась взглянуть на него. – И здесь есть преступники.
– Не так уж и много преступлений тут совершалось, – хмыкнула Хлоя и потянулась за губкой. – До последнего времени.
Томас, не выпуская губки, тихо повторил:
– Мне, правда, очень жаль, Худышка.
– Я имела в виду, – невозмутимо пояснила она, – что кто-то хочет расправиться с тобой, Томас. И это убивает меня. Я люблю наш город, правда, люблю. Он тихий, милый, красивый…
– Вернее сказать, весьма своеобразный. Хлоя не обратила внимания на колкость.
– Совсем еще недавно я считала, что здесь живут лучшие люди в мире. – Опустив голову, она сосредоточенно принялась рассматривать губку. – Но теперь я так в них разочаровалась. Они позволили жадности отравить их души. Как много перемен, и все к худшему! От прежнего ничего не осталось. И это пугает меня.
– Именно поэтому ты не должна находиться одна в кафе. Обещай, что по утрам будешь открывать двери вместе с Огастиной.
– Ошибаешься, – покачала головой Хлоя. – Мишенью была не я. Разве не понимаешь?
Приходилось признать, что Хлоя права. Метили в него, И все же при мысли о том, что она могла наткнуться на негодяев, у него холодела кровь. Такое можно сотворить только в приступе злобы. И эта бешеная злоба могла легко обратиться на того, кто попытался бы помешать взломщикам.
Особенно если погром в кафе – дело рук кого-то вроде Джеймса Магуайра. Томас отогнал тяжелые мысли и постарался сосредоточиться. Джеймс, возможно, тут ни при чем. Многие из жителей города, и без того не питающие к Томасу особой симпатии, вполне способны на такое. Вот он уже стал привыкать к письмам и звонкам с угрозами. Взять хотя бы последний весьма любопытный разговор с президентом "Ледиз клаб". Не следует исключать из числа подозреваемых далее и отца Хлои.