Забытое царство Согд

Самари Артур Камалович

– Откуда ты идешь и почему у тебя такое лицо? Кто-то принес дурную весть?

Фарангис, с трудом улыбнувшись, ответила:

– Что-то мне нездоровится. Была в саду, дышала свежим воздухом. Не помогло. Сейчас вызову лекаря. Вы собрались на охоту? И на кого же?

– На этот раз наверняка будет опасно. Ведь мы идем на леопарда. Но, уверен, я смогу его победить!

Царевна с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться, зная, что ее супруг герой лишь на словах.

– Неужели ты один бросишься на хищника? – все же усмехнулась жена, задев тем самым самолюбие царя.

С его лица сошла улыбка, и он сухо ответил:

– Если я захочу, то могу и на тигра пойти один. Но я в ответе за страну.

После этих слов царь развернулся и вместе со свитой удалился из дворца. Фарангис вернулась в свои покои, сказав служанкам: «Оставьте меня одну». Затем она растянулась на широкой кровати, не переставая думать о Ферузе: «Я найду в себе силы и более не появлюсь в комнате зодчего. Это решено». Не желая думать о поэте, царица взялась за вышивание узоров в кругу трех служанок, которых

позвала на тахту. Каждая должна была придумать свой орнамент. И лучшую работу царица обещала поощрить золотой монетой. При этом Фарангис непрестанно вела с ними беседу, а девушки рассказывали ей забавные истории из жизни простолюдинов. Госпожа тоже решила их поразвлечь. Она отложила шитье в сторону и принялась читать им истории из «Калилы и Димны»* . Это были притчи и басни из жизни животных. Молодых девушек так увлекли эти истории, что они забыли о шитье, и их иглы застыли в руках. После каждой истории Фарангис объясняла девушкам их поучительный смысл. Второй день царица провела с дочерьми в саду, затем отправилась в храм и возле алтаря долго читала молитвы из Авесты. А ночью, когда осталась в своих покоях одна, ее вновь стали одолевать мысли о Ферузе. Перед глазами возник его облик. Ее сердце забилось сильнее, а душа потянулась к нему: только там – среди его рисунков, стихов и бесед – она чувствовала себя самой счастливой в мире. Будь ее воля, она осталась бы с ним навечно. Нет, царица не имела права думать о такой любви. Но как избавиться от этого наваждения? Фарангис встала и зажгла свечи. Раскрыла большую книгу с шелковыми листами. На них были изображены зороастрийские святые и богатыри, сражающиеся со злыми духами Ахримана. Книга сказаний именовалась «Ядгар Зареран». Царица стала вдумчиво читать: страницы повествовали о борьбе за правую веру Заратуштры. В трудные дни такая книга всегда приносила ей утешение, но в эту ночь она заснула только к рассвету. Фарангис разбудила верная служанка и напомнила, что к полудню царскую чету ожидают в замке купца Тураба, который собрался женить среднего сына, а пока нужно искупаться.

– Баня уже готова, госпожа, там вас ждут.

Царице не хотелось на торжество: она от них устала. «Может, мне сослаться на недуг? – подумала Фарангис, но пришлось отказаться от этой мысли. – Царь не позволит, ведь это свадьба весьма знатного дихкана». Без них Бухара не устоит против врагов. Так же как они не смогут обойтись без Бухары. К полудню царская свита выехала из ворот Арка. Среди них были придворные со своими женами в ярких цветных нарядах. Их охраняли конные отряды в блестящих доспехах. Фарангис обернулась назад и среди приближенных царя не увидела Феруза. Она обрадовалась этому, решив про себя, что чем реже будет видеть зодчего, тем быстрее его забудет. От царской крепости до стен шахристана* был всего один фарсанг. И вскоре свита въехала в городские ворота, где жили бухарцы. Для правителя от людей очистили главную дорогу города, покрытую галькой. Крестьяне стояли на обочине в тени деревьев. Там же собрались горожане, желающие увидеть своего царя. Вся свита сверкала от ярких нарядов женщин, величественно восседавших на конях вполоборота. Рядом шли пешие воины с пиками и секирами.  У входа в замок вдоль стен стояли слуги, придерживающие резвых скакунов. У распахнутых ворот столь великих гостей встречали сам купец с супругой, в атласных халатах, с нанизанными на все пальцы золотыми перстнями. Их лица расплывались в улыбке. За хозяевами торжества стояла родня. Все угодливо кланялись царю. Придворные мужи и их жены сошли с коней и принялись поздравлять родителей жениха. Затем гостей ввели в большой двор, где уже было довольно шумно. Стены двора украшали дорогие ковры, на суфе сидели гости, обряженные в шелка и парчу. Женщины сидели напротив мужей. Соседи и работники – сидели в конце двора. По периметру двора росли тенистые чинары, укрывая гостей от палящего солнца. Музыканты и певцы расположились в центре. Для царской свиты соорудили особое место, покрыв подножие суфы серебристой парчой. Они опустились на новые разноцветные курпачи, скрестив ноги. Жены – напротив, опустившись на колени. Неожиданно царица заметила, как в конце мужского ряда сел Феруз. При виде поэта сердце Фарангис опять дрогнуло, и она сразу опустила глаза. Ей стало ясно: сегодня ее душа не успокоится. Все думы будут лишь о нем, если даже не глядеть в его сторону. Чтобы отвлечься, царица завела разговор с рядом сидящей женой главного советника, хотя женщина была глупа и совсем ей не нравилась. Та, наоборот, давно искала дружбы с правительницей. Красивая жена советника вся засияла от радости, когда Фарангис начала разговор. Затем царица удостоила своим вниманием и других женщин, и это ее немного отвлекло. Но стоило случайно увидеть лицо Феруза, как ее снова охватило волнение. Женщину тянуло к нему. Хотелось любоваться его обликом, слушать его нежный голос. И царица решила не мучить себя – дав волю своим чувствам, она послала ему улыбку. Феруз смутился. Зодчий не ожидал этого, ведь в тот день царица повела себя странно, словно избалованная девица. Он тоже страдал, терзался по ночам и был уверен, что между ними все кончено. И вдруг эта улыбка. Должно быть, он ошибался, думая о ней, как о ветреной женщине, решившей просто слегка поразвлечься. Теперь ему думалось иначе. Феруз тоже послал ей улыбку, безумно обрадовавшись. Взгляды их на миг застыли, и влюбленные совсем забыли об опасности. *Хангул – бухарский олень *Дастур – зороастрийский священнослужитель высокого ранга. *Вертрагна(Бахрам) – ангел победы. *Шахристан – средневековый город, обнесенный стеной. *«Ядгар зареран» – поэма героико-эпического характера, посвещенная борьбы за торжество зороастрийской религии. *«Калила и Димна» – знаменитый арабский сборник поучительных рассказов Ибн-аль-Мокаффа. Фарангис очнулась, когда к ней обратилась жена главного советника, которая заметила счастливое лицо царицы. «Странно, кому она посылает загадочную улыбку? – задумалась знатная женщина. – Ведь в том ряду сидят только мужчины. Неужели главному зодчему?» На протяжении всей свадьбы влюбленные время от времени обменивались взглядами и улыбками. Все гости были заняты обильной вкусной едой, вином, которое в золотых кувшинах подносили слуги. И влюбленным казалось, что никто не смотрит на них. Тем более гостей развлекали молоденькие акробаты в набедренниках, клоуны в цветных шароварах с арбузными шапками и крашеными лицами. Разумеется, столь важная свадьба не могла обойтись без стихов поэта Феруза. Он вышел в центр и принялся громко читать. Вначале все слушали, а затем стало шумно, и советник вернулся на место, прервавшись на полуслове. Однако улыбка царицы вернула поэту веселость духа. На другое утро Фарангис сидела за столом в комнате зодчего, и они обсуждали, какими будут покои царицы. Решили начать с колонн и Феруз показал ей свои наброски. Прежде всего решено было убрать лишние колонны, а остальные заменить на новые, более изящные, с тонкой резьбой. У меня есть подходящий мастер, – сказал советник. – Его дом в Самарканде, но он coгласен приехать сюда.

– А каким образом будут меняться колонны, ведь крыша может упасть на головы строителей?

– О, это очень просто, – улыбнулся Феруз. – Рядом с колонной устанавливается более высокая подпорка, затем старую колонну меняют на новую либо вообще убирают.

– В самом деле – все просто, – засмеялась Фарангис. – Но я все равно не додумалась бы до этого.

– Это придумали наши предки.

– И все же у тебя очень богатый ум, – сказала с гордостью Фарангис.

В их глазах светилась любовь. Царица заполнила все мысли поэта, и он посвящал ей газели почти каждый день. Слова сами лились из души, он едва успевал записывать их. В тот день вся царская семья собралась в саду на широкой тахте. Фарангис являлась старшей женой, ведь она была из царского рода, хотя и младшей по возрасту. За обедом она рассказала правителю о своем желании сделать свои покои более нарядными, красочными.

– Так вот почему ты ходишь к советнику Ферузу, – сказал супруг и одобрительно кивнул. – У царей все должно быть красивое, иначе дихканы совсем возгордятся.

После этого Феруз стал смело входить в женские покои дворца, где умелые мастера приступили к делу. В этих комнатах советник мог видеться с царицей почти каждый день. И когда мастера уходили, влюбленные вели беседы без опаски. Наконец настал тот день, когда их губы впервые слились в поцелуе. Сердца раздирал стыд, и все же влюбленные оказались слабы пред столь безумными чувствами. И, устроившись на ложе, царица и зодчий предались нежным объятиям и ласкам. Спустя три месяца царица зачала, или, как говорят в таких случаях, в ее раковине зародился жемчуг. Едва она почувствовала это, как в тот же день сообщила Ферузу. Он, возликовав, поднял ее на руки и закружил по залу. Счастливая Фарангис почти была готова бросить престол и бежать с любимым куда глаза глядят. Отныне дитя связало их еще сильнее. Никогда прежде она не испытывала такого счастья. Это ее радовало и одновременно пугало. В ОЖИДАНИИ Весть о ребенке царь узнал, будучи в саду. В тот день он вернулся с охоты, и вечером в большой белой беседке, в центре которой стояла резная тахта, собралась вся его семья. Три служанки в нарядных одеждах ждали приказов.

– Я желаю сообщить моему супругу светлую весть, – сказала царица, сидя за низеньким столиком. – Кажется, я ношу под сердцем царское дитя.

Глаза царя загорелись. В восторге он хлопнул себя по копенке, воскликнув:

– Смотри, чтобы это был мальчик, истинный наследник! Девочек-принцесс нам хватит. Иначе я прогоню тебя из дворца, – пошутил царь, громко смеясь, и поднял чашу вина. Другая жена царя вознесла хвалу своей подруге Фарангис и великой Анахите – богине всех рожениц, напомнив при этом:

– Моя дорогая, в таком случае вы не можете сидеть с нами за одним столом*.

– Я знаю, и потому сейчас уйду.

– Нет, сиди на месте, – сказал царь. – Это маленький грех, да и царица до конца еще не уверена.

– Отныне я буду молить нашего Творца, чтобы он послал нам наследника престола. Завтра на базаре я куплю глиняную Анахиту, а то прежняя фигурка совсем выцвела, – сказала Фарангис.

И подруга поддержала ее:

– Непременно купите новую, потому что с годами старые идолы теряют силу. Я свою фигурку тоже заменю. И детям уже нужны новые.

Базар в Бухаре, где продавались деревянные и глиняные статуэтки идолов, назывался Мох, как и речка, текущая неподалеку. Работал он пишь два раза в год, и потому в жизни горожан было важным событием попасть гуда: на базар стекались по-4ти все жители города. Царская семья со своей свитой, заехав из Арка, тоже направилась на базар. Вскоре процессия уже двигалась по лицам шахристана, где все горожане останавливались и кланялись царю, как было заведено с давних времен. Наконец царственные особы добрались до речки, и на берегу в тени могучих чинар уже шла бойкая торговля. Более состоятельные мастера установили на базаре временные лавки. Товары плотников и ваятелей были разложены прямо на земле, на расстеленной белой ткани. Если же она становилась грязной, ткань сразу меняли, чтобы не оскорбить своим непочтением святых идолов. К ним также нельзя было прикасаться грязными руками. В отдалении от шумной толпы стоял малый храм, построенной мобедом Моха. Это было четырехугольное здание с залом и алтарем. Широкий айван при входе украшали белые деревянные колонны. Обычно в храм заходили люди после покупки новых идолов, чтобы помолиться. На базаре было не протолкнуться: все нуждались в новых фигурках разных божеств. Одним был нужен оберег для охраны здоровья, другим для удачи в делах, а третьи приобретали талисманы, чтобы защитить дом и близких от злых духов Ахримана. По обыкновению, к нему еще покупали связку красного жгучего перца, который подвешивали над дверью в доме. Недалеко от храма царь повстречал главного зодчего с женой и дочками. Все они поклонились.

– В каких святых нуждается твоя душа? – спросил правитель.

– Прежде всего, Хварна – покровитель свободы, ибо без нее поэт не может жить, творить.

– Не увлекайся свободой, потому как она опасна. Я думаю, тебе еще нужно купить фигурку Сароша – нашего бога послушания, который не будет лишним для всех моих придворных.

– Согласен с тобой, повелитель, тем более Сарош является и хранителем знаний. А еще я нуждаюсь в образе Анахиты.

Царь удивленно вскинул брови и спросил:

– Анахита?! Зачем она тебе? Может, твоя жена ждет младенца? Хотя по ней это пока не видно. Да, нынче в Анахите нуждаюсь я и вот еще кто, – и царь указал пальцем на живот царицы. – Я жду наследника.

Фарангис с трудом заставила себя улыбнуться – за свой обман ей было стыдно. Пусть даже она не любила мужа, пусть даже супруг неприятен ей с первых дней замужества, и все же измена считалась грехом. Особенно для столь благородной госпожи. Это мучило царицу, но стоило ей увидеть Феруза, как все муки совести прекращались. Зодчий пожалел, что упомянул об Анахите: «Как бы это не навело царя на мысль, что царица носит в чреве чужое дитя. Ведь слухи о нашей любовной связи уже поползли по дворцу, но царь пока им не верит».