Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Шрифт:
Занавес.
Действие третье
ШАЙКИН. А мне все-таки хотелось бы вам показать географическую карту военных действий, товарищ Сорокин…
СОРОКИН. Какую опять карту?
ШАЙКИН. Приложение к моим воспоминаниям…
СОРОКИН (ласково). Я чувствую, что вы прекрасный человек, товарищ Шайкин, честный, искренний. Но все-таки смешной… У вас сердце на виду болтается… Так нельзя, голубчик… Оторвут или харкнут… Бросьте свои разговоры о фронтах… Над вами все смеются…
ШАЙКИН. Как? Бросить о фронтах? С фронтов и началось все! Вся Октябрьская революция с фронтов ведь началась. И фронтами кончится все… Я жду: вот-вот опять откроются фронта… Тогда я снова… оживу…
СОРОКИН. Вы всю Гражданскую войну пробыли на фронте?..
ШАЙКИН. И империалистическую, и Гражданскую, с начала до конца.
СОРОКИН. А почему же ордена Красного Знамени не имеете?
ШАЙКИН. Мы тогда отказывались… Стыдились брать награды. Думали — сама революция — есть высшая награда на все сто процентов.
СОРОКИН (удивленно). И сознательно не хотели наград?
ШАЙКИН. А как же? Георгиев у меня было три штуки{295}. Я их выбросил в помойку. Эх, товарищ Сорокин, я сейчас инвалид, а когда-то был героем… И буду еще, подождите…
СОРОКИН. Ну, вот и готово всё… Можно и гостей ждать…
ШАЙКИН. Татьяна Константиновна удивится — придет…
СОРОКИН (задумчиво). Она, вероятно, задержится… Хотите попробовать коньяку? (Наливает две рюмки.)
ШАИКИН. Мне пить нельзя… Нутро все исковеркано… Как выпью — одежду рву на себе и плачу, с визгом, как грудной младенец…
СОРОКИН. Ну, тогда вам пить вредно. (Выпивает рюмку.)
ШАЙКИН. Пролетариат подкашливает за окном…
СОРОКИН. Машина?
ШАЙКИН. Да… Когда я отнял шапку у бандита Махно{296} и через это в плен попал, то вся наша красная дивизия подумала: «Нет больше Шайкина на свете». А я бежал… Был раненый, а уполз. Подползаю это я к своим и лег под тачанку… Сам Котовский{297} подходит ко мне и спрашивает: «Неужели это ты, товарищ Шайкин? Так оброс волосами?» — «Я, говорю, товарищ Котовский, — смертельно раненный…» Тогда он мобилизовал по всей дивизии у сестер милосердия подушки, дал свой личный экипаж и приказал везти меня по шоссе в город осторожнее. Двадцать пять
СОРОКИН. Да, войдите! A-а! Мосье Гарский! Здравствуй, дорогой. Входи… Ну, зачем же эту ерунду? (Указывает на цветы. Шайкину.) Большое спасибо вам, товарищ… Вы мне помогли приготовить стол… Берите апельсин…
ГАРСКИЙ (косится на Шайкина). А Татьяна Константиновна?..
СОРОКИН. Она задержится… вероятно, в университете… У нее сегодня семинарий… Или что-то в этом роде.
ГАРСКИЙ (ставит цветы на стол). Музыкантов я пригласил. Сейчас будут… Я еду к вам, Николай Алексе-ич, а в голове такая уйма планов и проектов… Мы, оказывается, не чувствуем величия эпохи… Эпоха величайшего героизма, пафоса строительства! А мы на это смотрим как-то… спустя рукава…
СОРОКИН. Эпоха небывалая…
ГАРСКИЙ. Неповторимая… Ежесекундно рождаются ослепительнейшие идеи самых грандиознейших начинаний!..
СОРОКИН. Но в серых буднях мы не чувствуем величия эпохи. И я первый грешник в этом… Раньше чувствовал, а вот сейчас… Бесконечный конвейер мелькающих перед глазами вещей, людей. Притом окрашенных в единый серый цвет…
ГАРСКИЙ. А я привез на ваше утверждение оригинальнейший план, Николай Алексеич!.. Но не ругайте… Я хочу к вашему приезду из-за границы приготовить генеральную реорганизацию всех наших предприятий…
СОРОКИН. Давайте, давайте… Вы один меня радуете неиссякаемым энтузиазмом…
ГАРСКИЙ. Я хочу покончить с этой российской инквизицией… Или мы в самом деле передовая страна рабочих и крестьян, или российские кустари от стали и соломы…{298}
СОРОКИН. Ха-ха… Да-да… (Смотрит в план.) Это остроумно!..
ГАРСКИЙ. Труд должен быть радостью, удовольствием, а не страданием… Ритм труда, музыка работы…
СОРОКИН (смеется). Но останется Воронин за меня, и он в три дня расшибет вдребезги всю твою поэзию труда, хе-хе-хе…
ГАРСКИЙ (гордо). Едва ли… Я, знаете, человек определенный. Либо мне верят, и я подчиняю всех интересам производства… либо мне не доверяют, и я плюю… Я немедленно уйду, если Воронин будет нервировать…
СОРОКИН. Прошу не делать глупостей… Ты работаешь пока с Сорокиным, а не с Ворониным…