Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Шрифт:
ШАЙКИН. Секретное…
ШУРКА. А о чем у тебя заявление?..
ШАЙКИН. Об одном ответственном работнике…
ШУРКА. О каком?
ШАЙКИН. А самого товарища Глухаря нет?
ШУРКА. Нет… но я могу передать товарищу Глухарю…
ШАЙКИН. Мне хотелось лично ему… Ну
ШУРКА (берет). Дадим… (Пишет и подает Шайкину расписку, потом читает заявление. Вскакивает.) Это… заявление на Сорокина?
ШАЙКИН. Да, на товарища Сорокина…
ШУРКА. А почему ты подаешь?
ШАЙКИН. Я хочу, чтобы революция шла правильно, товарищ… Когда я присутствовал на всех фронтах…
ШУРКА (читает). Неужели все это правда?
ШАЙКИН. На все сто процентов… Сам видел…
ШУРКА. И это правда?
ШАЙКИН. На все сто процентов! Сам слышал…
ШУРКА. Коммерческий директор Гарский…
ШАЙКИН. Да…
ШУРКА (читает). Как? Жена Сорокина с ним?
ШАЙКИН. На все сто процентов…
ШУРКА. Этого не может быть… Ты разводишь склоку, товарищ! Я ручаюсь, что она не живет ни с кем, кроме Сорокина…
ШАЙКИН. Кроме Сорокина — живет с Гарским…
ШУРКА. Но я же знаю ее, товарищ, лучше тебя…
ШАЙКИН. А я знаю обоих вас лучше… Читай…
ШУРКА (вскакивает). А про меня ты зачем?..
ШАЙКИН. Как, зачем? Правда на все сто процентов!
ШУРКА. Товарищ! Это же будет сплетня, а не заявление… Ну для чего такие мелочи?.. (Читает.) «Ночевал у нее…»
ШАЙКИН. А как же? Сколько раз мне приходилось запирать за тобою дверь.
ШУРКА. Это к делу не относится.
ШАЙКИН. Нет, относится!..
ШУРКА. Кому это нужно?..
ШАЙКИН. Контрольной комиссии… Она должна знать, как вы все вокруг короткой юбки Татьяны Константиновны хороводом, хороводом…
ШУРКА. Вот что, товарищ Шайкин…
ШАЙКИН. Что?
ШУРКА. Ты про меня… зачеркни.
ШАЙКИН. Что-о?
ШУРКА. Зачеркни
ШАЙКИН. Тут никакого обливанья нет, а прямо сказано, что ты ходил к ней ночевать…
ШУРКА. Мало ли кто к кому ходит.
ШАЙКИН. Кто к кому, а ты все к ней.
ШУРКА. Товарищ Шайкин, я тебе плохого ничего не сделал…
ШАЙКИН. Если тебе стыдно самому лично читать про себя, верни заявление — я передам товарищу Глухарю.
ШУРКА. Вот что, товарищ Шайкин. У тебя есть свободное времечко сейчас?
ШАЙКИН. Есть… а что?
ШУРКА. Ты не смог бы прочитать мне кое-что из своих воспоминаний?
ШАЙКИН. Как так — прочитать?
ШУРКА. Вслух…
ШАЙКИН (удивленно). Но я же давеча тебе хотел… Ты отказался…
ШУРКА (мрачно). Я был сильно занят, а сейчас охотно бы послушал…
ШАЙКИН. Я с удовольствием!.. Но сначала я скажу подробное предисловие, чтоб яснее понять — с чего и как все началось… То есть моя жизнь с самого с детства по этой вот карте. (Развертывает карту.) С трех лет я жил уж вот здесь (показывает на карту) в батраках у толстопузого кулака… И то и дело меня этот кулак бил. Утром бил, в обед бил, к вечеру опять бил… Бывало, и ночью проснется — почешет свое толстопузое брюхо и снова начинает бить мое детское пролетарское тело…
ШУРКА. Для чего ты это врешь?..
ШАЙКИН (не слушая). Бьет и приговаривает: «Я выпью из тебя всю твою кровь до капельки…»
ШУРКА. Товарищ!
ШАЙКИН. Я…
ШУРКА. А ты выбросишь из своего заявления то место, где написано про меня?
ШАЙКИН. Нет, а что?
ШУРКА. Не зачеркнешь?
ШАЙКИН. Нет.
ШУРКА. Ну тогда читай дальше…
ШАЙКИН. А ты не перебивай! Я вот забыл, на каком месте остановился… На чем я остановился?
ШУРКА. Я не слышал…
ШАЙКИН. Как же ты не слышал, когда я читал тебе вслух?
ШУРКА. Честное слово, не слышал!
ШАЙКИН. Ну хорошо!.. Я тогда опять начну сначала… (Медленно.) С трех лет я жил уж вот здесь (показывает на карту) в батраках у толстопузого кулака…