Зачем цветет лори
Шрифт:
Она смотрела в его глаза с насмешкой, смотрела, не отрываясь, видя, как темнеет взгляд аида. Что-то изменилось в нем. Или в ней. Или в них обоих.
Он отшвырнул ее, и девушка упала, ударилась спиной о край кровати. Вскинула голову.
— Что ты теперь сделаешь, Ран? — зло спросила Оникс, — наконец убьешь меня? Или будешь пытать? Бить? Насиловать? Угрожать жизнью монахинь? Что, Ран? Я устала бояться тебя, устала убегать. Я не могу убежать от тебя, как бы мне этого не хотелось. Ведь ты все равно меня найдешь. Так что будет дальше, Ран?
— Ты поедешь со мной, — он чуть пожал плечами. Уже спокойно, даже равнодушно, — собирайся.
И пошел к двери.
— Скажи, Ран, — в спину ему спросила Оникс, — что ты сделал с той девочкой, раяной, которую вас послали убить? Много лет назад… Ты ведь помнишь тот день? Начало зимы, озеро, похожее на лист клевера…
Он обернулся через плечо, улыбнулся. Даже не стал спрашивать, откуда она это знает.
— Конечно, я убил ее, Оникс. Утопил в том озере. Прелестная была малютка.
И ушел, бесшумно закрыв дверь кельи.
Раяна смотрела на закрытую дверь, нахмурившись. Что-то изменилось, потому что Оникс больше не боялась его. Только это совсем не радовало.
Аид закрыл дверь и медленно пошел по узкому коридору обители.
Да, он всегда знал, что за все приходится платить. Вот и его глупый поступок двадцать лет назад не остался безнаказанным.
Он помнил тот день. Их было трое, он, Барнетт и Осхар Вайт. Последний год перед выпуском из цитадели. Осхар старший в их компании, но Ран уже тогда был главным, ведущим отряда.
Это было небольшое поселение на севере, в живописной долине на берегу маленького озера. Там было красиво. Первый снег укрывал берег белым покрывалом, деревья стояли сказочные, зачарованные. Они нашли девочку там, где им и сказали местные, в овраге. Сами жители позорно сбежали, оставив сумеречных самих разбираться с маленькой раяной.
А его псы не придумали нечего лучше, чем напиться для храбрости. Впрочем, Ран их понимал. Глядя в синие глаза крошки, ему тоже хотелось напиться. Но Барнетта и Осхара хмель брал, а вот Лавьера — нет.
Он помнил, как кидал в озеро корзину с пустым свертком, и как вез потом под плащом девочку. Если бы она заплакала, сумеречные, даже напившиеся в хлам, все бы поняли. Но она не заплакала. Молчала все дорогу до обители, где он и оставил ее.
Лавьер был уверен, что девчонка не выживет. Все же, зима…
Удивительно, но когда Лавьер снова очутился в том месте спустя двадцать лет, с раной в боку, он не узнал его. За столько лет многое изменилось. Озеро пересохло, заросло камышом, поселение, напротив, разрослось. Лес изменил свои очертания, а Обитель из крепкой и добротной стала полуразвалившейся лачугой. И он так и не понял, почему когда стилет императора вошел в его тело, он вспомнил это место, которое видел лишь раз, в своей юности.
А потом, когда он очнулся, ему и вовсе было не до воспоминаний. Выжить бы.
Он вспомнил только потом… гораздо позже. Вспомнил и усмехнулся, удивляясь злой насмешке небесных заступников. Право, их забавы куда извращеннее, чем развлечения аида.
А впрочем, верховный никогда не верил, что на небесах обитает хоть кто-то, кому есть дело до глупых человеческих судеб.
Лавьер прижал руку к ребрам и выругался сквозь зубы, потому что ладонь окрасилась кровью. Рана никак не хотела затягиваться. Сила возвращалась, но на восстановление у него не было времени, а в этих местах не нашлось ни одного толкового целителя. К тому же, чтобы найти Оникс ему снова пришлось тратить кровь, а ее в его теле, кажется, становилось все меньше.
Ран отошел к загону с лошадьми, поднял рубаху, обмотал тело новой тряпицей. Монахиня, что проходила мимо, испуганно отвернулась, ускорила шаг, забормотала себе под нос молитву.
Когда Оникс подошла, он уже сидел в седле и молча кивнул ей на каурую лошадку. Они выехали за ворота обители, не разговаривая и не глядя друг на друга.
На ночь остановились в небольшом городке, в уютном гостином доме и Оникс изумилась, когда поняла, что у них с аидом разные комнаты. Он не трогал ее, вообще не прикасался и почти не смотрел в сторону девушки. А заказав ужин, молча ушел в другую комнату.
Оникс посидела в раздумье, потом осторожно вышла в коридор и спустилась в нижний зал.
— Эй, красавица, иди к нам! — позвали ее подвыпившие охотники, призывно размахивая кружками с пенным хмелем.
Оникс торопливо накинула капюшон плаща и вышла на улицу. Прошла несколько шагов. Аркана не было. И аида не было. Ее никто не останавливал и не окликал. Она сделала еще несколько шагов и остановилась сама. Куда ей идти? Убегать? Зачем?
Оникс стояла посреди улицы и смотрела на небо, где загорались первые звезды.
Потом развернулась и пошла обратно.
Но в эту ночь аид к ней так и не пришел. А утром, когда Оникс спустилась, он уже сидел за столом. Девушка села напротив.
— На мне нет аркана, — Оникс то ли спросила, то ли просто констатировала факт, — почему?
— Потому что ты уже поняла, что тебе некуда бежать, — сказал он, — а я не хочу тратить силы на аркан.
Она внимательно посмотрела в его лицо и удивилась, осознав, что аид плохо выглядит. Под загорелой кожей разлилась бледность, зеленные глаза лихорадочно блестят.
— Ты ранен, — догадалась Оникс, — сильно?
— Надеешься, добить? — равнодушно спросил Лавьер, — это вряд ли.
Она задумчиво помешала в тарелке кашу. Его тарелка была полной, к еде аид даже не прикоснулся, только пил воду.
— Тебе надо поесть.
— Ого. Какая забота, — со знакомой насмешкой сказал он, — я тронут.
— Куда мы едем?
— Ты стала задавать много вопросов, раяна.