Зачет по выживаемости
Шрифт:
Я слышал о подобных сетях и раньше. Размеры ячеек в ней были не намного больше, чем в противолодочном заграждении времен второй мировой войны, а прочность — неизмеримо выше. Прорвать мезонатором такую сеть совершенно немыслимо: легче протаранить бетонную стену. От значительных усилий она может растягиваться, но чем с большей скоростью пытаться ее растянуть, тем большую жесткость она приобретает. Врезаться в нее на орбитальной скорости — означает верную смерть для экипажа.
Теоретически при определенном упрямстве можно было найти замаскированные проходы в такой сети, оставленные хозяевами для собственных звездоскафов, практически же на это можно было
Именно в такой сети и застрял неизвестный корабль. Очевидно, он пытался то ли разогнаться в гравитационном поле планеты, то ли, наоборот, шел на посадку, но по какой-то причине не рассчитал траектории и задел необъятное сетчатое поле. Впрочем, возможно, что-то сбило его с курса: например, случайное столкновение с тем же патрульным катером-перехватчиком.
На наши запросы он не отвечал. Безмолвный, темный, с потушенными бортовыми огнями, он висел над экватором, дрейфуя над поверхностью вместе с сетью. «Крестоносец», у которого вышли из строя навигационные приборы? Странно.
Была у него еще одна странность, которую мы смогли рассмотреть приблизительно с расстояния семидесяти тысяч километров. Был он покрыт какими-то бесформенными цветными наростами, отливающими глянцевым металлическим блеском в лучах далекой Хиллиан. Из-за них разобрать, что это за судно, не было никакой возможности. Наросты покрывали его корпус от носа до кормы: кораллы не кораллы, лишайник не лишайник. В общем, корабль имел такой облик, словно пролежал на дне морском многие и многие годы, потом вдруг какая-то чудовищная сила зачерпнула его оттуда и вытолкнула в космос на орбиту. Если это и был звездоскаф, который нам следовало найти, отправиться на нем можно было разве что в преисподнюю. Меня не оставляла в покое одна мысль.
— Слушай, Гриша, помнишь, ты как-то рассказывал о выходцах?
— О выходцах?
— Да.
— Что именно?
— Ну, что твой дед принимал участие в запуске кораблей в черные дыры. Потом те корабли выходили неизвестно где. Возможно, это один из них?
— Н-нет, не думаю, — Гриша покачал головой. — В черные дыры запускали сферические беспилотные зонды, а этот… Нет, больше всего он похож на…
— На что?
— На «Мерссер» какой-то допотопный. «Спейс-Гну»… — Гриша криво улыбнулся уголком рта. Предполагалась, очевидно, легкая ирония. Похвально. В лучших традициях, так сказать. «В критической ситуации всегда остается место юмору». Я подавил в себе невольное раздражение. Еще не хватало, чтобы мы перегрызлись в самом начале.
По мере того как «Сова» на полных парах мчалась к планете, поступали все более подробные данные телеметрии.
Планета, над которой завис неизвестный корабль, кислородного типа, чуть больше Земли, почти полностью покрыта облаками. Сутки — шестнадцать часов, из-за высокой скорости вращения — частые ураганы. Влажность атмосферы на экваторе — сто процентов. Туманы, болота, почти постоянные дожди, — В общем, приятного мало. Безусловно, на ее поверхности водилась какая-то живность. Какие-нибудь скользкие бородавчатые перепончатолапые твари, которые нежились под ливнями в болотах, пожирали болотные корни и грибы и друг друга, если представлялась такая возможность, и были, очевидно, съедобны и для людей. Этакие пятирылые семижопы местной йоркширской породы.
Неповоротливые,
…«Сова» по нисходящей дуге догоняла планету, стремительно приближаясь к ней со стороны полярных созвездий. В течение нескольких часов нас, наверное, прекрасно можно было рассмотреть с поверхности в более или менее мощный телескоп, направленный сквозь редкие просветы в облаках в глубину ночного неба. Для случайного наблюдателя «Сова» выглядела бы как маленькая искорка, спускавшаяся от полярной звезды к горизонту северного тропика. Время от времени искорка озарялась вспышками тормозных двигателей, и тогда она становилась заметна просто невооруженным глазом.
На расстоянии двадцати двух тысяч километров мы оказались в плоскости экватора планеты над ее ночной стороной. В нижних перископах «Совы» растущий серп планеты как бы двоился, охваченный над горизонтом ажурным полунимбом, сверкавшим в лучах Хиллиан подобно далекой снежной вершине. «Сова» неслась в сторону восточного терминатора, и вместе с тем как восходящая Хиллиан все выше поднималась над двойной макушкой планеты, неизвестный корабль яснее и яснее выступал из темноты.
Ни по очертаниям палуб, ни по размерам он не был похож на зачетный «Крестоносец», по крайней мере, я не слышал, чтобы со стапелей спускали такие миниатюрные звездоскафы. Цветные струпья, покрывавшие его, тянулись вопреки законам невесомости в сторону мутно-зеленого серпа планеты, утончались, сплетаясь между собой, пока не образовывали сетчатую воронку.
Теперь, присмотревшись, мы заметили, что такая же сеть образовала нечто вроде вакуоли вокруг неизвестного корабля, и, опять же присмотревшись, можно было отметить еще одну, очередную, странность: вакуоля вся колыхалась, как оболочка полуспущенного дирижабля, словно дышала под ветром, хотя никакого ветра на высоте пятисот километров не могло быть и в помине.
До сих пор у нас не было причин жаловаться на «Сову». Несмотря на свой неказистый вид, она отлично слушалась команд. После непродолжительного маневрирования мы смогли уравновесить дрейфующую «Сову» рядом с сетчатым пузырем, внутри которого застрял злополучный корабль. Это был явно не звездоскаф. Нечто старинно-уродливое, больше всего похожее на наш собственный мезонатор. Вблизи поросли ноздреватых кораллов на его корпусе утратили карнавальные оттенки и казались подтаявшими снежными наносами, запачканными пятнами краски.
В лучах восходящей Хиллиан корабль являл собой совершенно фантастическую картину: длинные тени тянулись от кораллов, делая поверхность его похожей на лунный ландшафт. Да, почти как лунный, если бы не колыхающаяся тень сетчатой вакуоли, как рябь по воде, пробегавшая время от времени по нему от носа до кормы. И вдруг какая-то закорючка на обросшем корпусе брызнула отраженным светом.
— А! — взвизгнул Юра.
В небольшой, похожей на кляксу проплешине, в зарослях около стабилизаторного кольца можно было ясно различить букву А, а перед ней еще нижнюю часть буквы М. Ни буквы М, ни буквы А в названии «Крестоносец» не было.