Задиры (сборник)
Шрифт:
— Ничего не предпримешь.
Миссис Сагден хотела возразить, но помешал донесшийся сверху громкий плач, грозивший перейти в отчаянный крик.
— Это Глория! — Брайен ринулся наверх. Две металлические фигурки на каминной полке заплясали, пока он взбегал по лестнице.
Джойс находилась в больничном коридоре, когда из двойных дверей вывезли каталку, и попыталась подойти, но шедший рядом с каталкой врач остановил ее за руку.
— Мне нужно поговорить с ним.
— Это вы его
— Да, это я «Скорую» вызывала.
— Вы родственница?
— Нет, я работаю у него. Вот вхожу и вижу…
— Вам известно, что произошло?
— Нет, потому-то мне и надо поговорить с ним.
— Он совершенно не в состоянии разговаривать. Его очень тяжело избили.
Врач позволил ей наклониться над каталкой. Лицо Леонарда было сплошь забинтовано, глаза закрыты.
— А если я подожду, пока он очнется?..
— Он и тогда ничего не сможет вам сказать. У него перелом челюсти.
Врач кивнул санитару, и тот повез каталку в лифт. Джойс отошла в сторону. Решетка лифта захлопнулась.
— Вы говорили с полицией? — спросил врач.
— Да. Это не воры. Ничего не взято.
Вызвав «Скорую», она сразу позвонила в полицию, и те приехали через считанные минуты. Но Джойс успела за это время, едва повесила трубку, разволноваться, куда делся Брайен с Глорией и не имеет ли он отношения к случившемуся. Набрав номер фирмы, постаралась так сформулировать свои вопросы, чтобы не вызвать подозрений, и выяснила, что с обеда он не показывался.
Оставалось сесть дома и ждать. Целый час просидела она, нервно курила сигарету за сигаретой, уставясь в телевизор и ничего на экране не воспринимая, и тут ей пришло в голову, что Брайен однажды записал ей адрес и телефон того места на севере, где обычно останавливался. На каминной полке среди писем она нашла ту бумажку, надела пальто, проверила, есть ли у нее мелочь, снова вышла из дому и направилась к телефонной будке на углу.
Брайен устроил Глорию в кабине грузовика — миссис Сагден одолжила плед и подушку, — затем вернулся в дом.
— Она теперь успокоилась, знает, что едет домой.
— Тогда до скорого свидания? — Миссис Сагден задержала его руку в своей. — Ты хороший человек, Брайен. Они должны это понять.
— Ну так я поехал, — сказал Брайен, — а то вдруг опять она разволнуется…
— Только не забывай, что я тебе говорила про друзей. Авось все обойдется… — Она потянулась к нему, поцеловала в губы, отпустила руку и повернулась спиной.
Она слышала, как захлопнулась за ним дверца и как заработал мотор. Выйдя на порог, долго следила за удалявшимися хвостовыми огнями грузовика, и тем временем в доме зазвонил телефон.
— Я думал, что убил его. — Брайен повторил это, по-прежнему словно бы не веря себе. Его недоуменное удивление раздражало Джойс.
— Последний ты болван, когда ему поверил.
— А что, это неправда?
— Конечно, неправда, я ж тебе говорила — ничего такого не было.
— Зачем же он так? Зачем ему было придумывать?
— Откуда я знаю. Назло. Злюка он. Приставал ко мне, я, мол, ему нужна. А когда я его отшила, захотел навредить.
— А я-то думал, что убил его.
— Сам в том даже не удостоверился, схватил Глорию и бежать куда глаза глядят, и все ни с чего. Болван ты, Брайен, последний бестолковый болван.
— Прекрати эти слова, сама стерва ты. Целых двенадцать часов я был в уверенности, что он помер и мне за него десять лет дадут. А ты твердишь: «Бестолковый болван». Твоя правда, болван я, болван, раз терплю твои подлые штучки. Я ведь только из-за Глории. О ней только и думал. Знай я, что она со мной останется, ты хоть завтра к своему отправляйся.
— Какого черта ты о себе возомнил, чтоб так со мной разговаривать?
Он схватил ее за руку, рывком заставил встать.
— Ничего я не возомнил, а ты слушай, что тебе говорю, такая-сякая.
Впервые в жизни он озлился и поднял на нее руку, на миг она, пораженная этим, лишилась голоса.
— Господи! Ненавижу! Последний бестолковый…
— И я тебя ненавижу. Так что нам остается делать?
Свободной рукой она нацелилась дать ему пощечину, но он перехватил и эту руку, крепко сжал обе меж своих пальцев. В блеске ее глаз читалась ярость, а может, и вожделение. В гневе она была хороша. Он знал: повалить ее в эту минуту прямо на пол, скоро и без всяких нежностей, будет куда слаще, чем побить, а ее уязвит и унизит сильнее.
Так они и стояли. Она глядела ему прямо в глаза, словно приглашая сделать то, что он задумал. Но у него мелькнула иная мысль и вылилась в слова раньше, чем он успел оценить суть.
— Ты когда-нибудь думаешь о нем? — спросил Брайен. — Об этом, который сделал тебе ребенка?
Глаза Джойс сузились, словно она не сразу его поняла. А потом она сказала «да». Отшатнулась и, увидев выражение его лица, выкрикнула:
— Да! Вот так-то!
Он отшвырнул ее на диван, пошел и взял со стула свою кожаную куртку, стал одеваться.
— Ты куда?
— Надо грузовик отогнать в гараж, записку хозяину оставить.
— Будешь есть, когда вернешься?
— Нет.
— На работу сегодня выйдешь?
— Нет.
— Что ж нам делать?
— С чем?
— С нами.
— А что ты хотела бы?
— Давай жить дальше.
— Ничего другого нам и не остается.
Он вышел, закрыв за собой дверь. Она долго смотрела на огонь, потом, включивши прежде радио, поднялась наверх, взяла там свою одежду. Раньше ведь Джойс разделась, когда узнала, что он едет домой. Теперь стала одеваться, медленно натягивая на себя вещь за вещью, а диктор читал первый утренний выпуск новостей…