Загадка Ватикана
Шрифт:
— О нашем отце Зевсе, естественно, — важно произнес Аполлон.
На какое-то время наши путешественники опешили, выпучив глаза и забыв закрыть жевавшие рты. Первым опомнился Басофон:
— Вашего Зевса не существует. Может быть, мраморная статуя приглашает меня на ужин? А чем она питается? Дождем, который падает ей на лицо?
— Перестань богохульствовать! — вскричал бог. — И коль ты не веришь мне, побьемся об заклад. Тогда ты оценишь свою глупость.
Неожиданно Басофон вспылил:
— Бьюсь об заклад. Да, держу пари!
— Ставлю самого себя, и настаиваю на этом. Пусть эти два свидетеля будут поручителями нашего пари!
Басофона удивила уверенность незнакомца, и он посчитал его сумасшедшим.
— Как ты мне докажешь, что твой Зевс существует?
— Отведу тебя к нему. Вмешался Гермоген:
— Друг, ты уже проиграл. Зевс существует, это неоспоримо. В какое осиное гнездо ты бросился сломя голову? Лучше сразу откажись, иначе — прощай посох!
— Уж и не знаю, что подумать, — сказал Брут, — но я чую здесь ловушку. Смотри не попадись в нее.
Осторожность попутчиков раззадорила Басофона. Зевса нет и быть не может, поскольку есть един Бог, о котором учит Кристус и о котором ему говорили на Небе. Своими глазами он, конечно, не видел Его, но зато встречался со Святым Духом, входящим в Троицу единого Бога. Мессия, воплощенный Бог, избрал его, дабы стал он светочем Фессалии. И он понимал, что Отец во всем Его высочайшем величии недоступен человеческим глазам. Так позволительно ли ему бояться этого грека с его бахвальством?
— Хватит вам! — крикнул он устало. — Разве не видно, что у этого человека голова не в порядке? Осмелиться утверждать, что Зевс существует и зовет меня к: себе! Ну не бред ли это?
— Когда отправляемся? — спросил Аполлон.
— Куда ты хочешь меня затащить?
— На Олимп, разумеется.
И он протянул руку сыну Сабинеллы. Тот, пожав плечами, принял вызов. И тотчас они пропали из виду. А Брут и Гермоген остались на палубе, спрашивая себя: кто же этот незнакомец? Могущественный волшебник?
Итак, Басофон и его гид прибыли в обитель богов. Она была залита божественным светом и вся покрыта садами с цветами вечности и плодами бессмертия. Белые храмы образовывали совершеннейшую гармонию. Виднелись кентавры и фавны, резвившиеся с нимфами.
— Где мы? — крайне изумленный, спросил Басофон.
— Я уже говорил тебе. Мы на Олимпе, в царстве богов.
— Да что ты? — не поверил Басофон. — Я сплю и вижу сон на корабле, который везет нас в Селевкию.
— Дурачок! Ты бился об заклад, не так ли?
Сын Сабинеллы пожал плечами. Возможно ли такое, чтобы избитые легенды оказались реальностью? И тем не менее туг были кентавры и фавны. А нимфы… Никогда он не видел таких красивых женщин. Он содрогнулся. Неужели несколько небес мирно уживались на Небе? И все-таки он был не из тех, кто легко признает свое поражение.
— Ты волшебник. Все здесь одна видимость.
— Ладно, —
Они двинулись к храму, сиявшему, как солнце. Ба-софон почти ослеп. Но, крепко прижимая к себе посох, смело вошел. Встретили его нежные звуки арфы. Тут к нему вернулось зрение и до него дошло, что гид привел его в очень просторный вестибюль, в глубине которого возвышалась высокая бронзовая — а может быть, золотая — двустворчатая дверь.
— Нет! — закричал он. — Все это ложь! Вы не существуете! Вы не можете существовать!
Аполлон улыбался, а тяжелые створки двери медленно раскрывались, и вскоре они очутились у подножия трона в форме орла, на котором величественно восседал гигантский старец. Лицо его, поросшее густой седой бородой, было окружено светящимся нимбом.
— Так что же? — послышался величественный голос. — Кажется, кто-то не верит в мое существование?
Ошеломленному Басофону потребовалось время, чтобы прийти в себя. Он выпрямился, подняв над головой свой посох.
— Во имя Христа и Святого Духа исчезните, порождения кошмаров!
Зевса позабавило такое заклинание, смахивающее на поношение.
— Слушай, ты, названный Сильвестром в твоей непонятной религии, перестань браниться. Что мы тебе сделали?
— Вы так заморочили голову моему отцу, что он заставил пытать мою мать, прежде чем предать ее смерти. Этого недостаточно?
— Религия Иеговы принадлежит иудеям. И что необычного в том, что, будучи греком, твой отец был наш? А вот почему твоя мать предала нас и вступила в секту Израиля, возглавляемую безумцем, называющим себя Мессией или еще Христом? Ну а какова твоя роль во всем этом жалком заговоре?
Басофон вытянулся во весь свой рост и выкрикнул:
— Зачем я буду отвечать вам, раз вы не существуете? Или я объелся пирожками на корабле?
— Ты держал пари, — сказал Аполлон, — и ты проиграл. Дай мне твой посох.
— Мой посох? Я ни за что не расстанусь с подарком плотника Иосифа.
— Ты поставил на него!
Юноша почувствовал себя в ловушке. Не иначе как на него навели порчу. Он попятился и, размахивая посохом, попытался ударить Аполлона. Но правда была не на его стороне, поэтому посох вдруг показался ему таким тяжелым, что он едва не выронил его. Тогда он завопил:
— Святой Дух, ко мне, прошу тебя!
Но как Олимп мог сообщаться с Раем? Ведь это совершенно различные сферы… Призыв Басофона затерялся в пространстве между ними.
— Не стоит тревожить духов, — отеческим тоном проговорил Зевс. — Пусть они себе отдыхают в преисподней под убаюкивающее журчание Ахерона.
— И отдай мне этот посох, — добавил Аполлон.
Полный решимости не расставаться со своим драгоценным посохом, сын Сабинеллы развернулся и попытался убежать, но его остановили два стражника. Посох отказался помогать ему, и его отобрали.