Загадочная пленница Карибов
Шрифт:
— Под таким углом я еще никогда не рассматривал этот вопрос, — рассмеялся Витус. — Но если это так просто, зачем же тебе тогда целебные камни и все остальное?
Теперь смеялся и Ахилл:
— Снова со мной говорит l’anglais. Дотошный, как всегда. — Он обвел широким жестом свои драгоценности. — Мои любимцы, это… э-э… как там говорится?.. Это мои чувства, обратившиеся в камни, compris? — Он проворно вскочил и выбрал из всех ровно дюжину. Один за другим клал он камни Витусу на ладонь. — А? Что ты чувствуешь?
Витус помедлил с ответом.
— Ну, у меня такое ощущение, что камни начинают оживать. Может быть, оттого, что впитывают в себя тепло моего тела… Хотя нет, не только. Мне кажется, в них заключена собственная сила, своего рода излучение, которое они передают мне. Постоянное тихое излучение, их сила пронизывает меня. Приятное чувство.
— А! Ты почувствовал! — Ахилл подскочил. — Fantastique! [88] Я знал это! Ты… э-э… sensible [89] , qui? Не каждый чувствует так отчетливо. А скажи, который из моих любимцев самый сильный?
88
Фантастика! (фр.).
89
Восприимчивый (фр.).
— Думаю, этот, — Витус показал на прозрачный горный хрусталь.
— A! Qui! А в какой день ты родился?
— Девятого марта, то есть…
— Le neuf mars, топ ami? [90] разочарованно протянул Ахилл. — Этого не может быть! Кристалл не воздействует на Рыб.
— Я хотел сказать, что вообще-то я родился в первых числах февраля. — Витус не хотел сейчас углубляться в свою историю с подкидышем, это могло бы далеко увести.
90
Девятого марта, мой друг? (фр.).
— А! — с облегчением выдохнул Ахилл. — Это другое дело, тогда все правильно! Каждый знак зодиака имеет свой… э-э… амулет, compris? И сила камня особенно проявляется на своем знаке. Voila. — Он взмахнул рукой в сторону зодиакального круга под потолком. — Сапфир влияет на Рыб, горный хрусталь — на Водолея, то есть на тебя. Или я должен обращаться к тебе «корабельный доктор»? Voila, хризопраз дает силу Козерогу, гиацинт — Стрельцу, аметист — Скорпиону, берилл — Весам… Кстати, о берилле, — отвлекся Ахилл. — А что там с Магистром? Ему явно нужны бериллы… э-э… глазные окуляры, n’est-ce pas?
— Это ты точно подметил. Именно в поисках бериллов они с Энано и Хьюиттом бродят сейчас по Гаване. Магистр надеется найти шлифовальщика, который смог бы изготовить для него линзы и оправу.
— Хорошо, — удовлетворенно кивнул Ахилл и снова сел на любимого конька. — Смарагд воздействует на Деву, яшма — на Льва, халцедон — на Рака, топаз дает силу Близнецам, карнеол — Тельцу, а сардоникс — Овну.
— Я так понимаю, что все это целая наука. — Витус с наслаждением опустил голову, у него уже начал затекать затылок. — А как насчет других камней, которые не привязаны к определенному знаку?
— Насчет других камней, месье le docteur [91] ? — Ахилл изобразил задумчивость. — Это была бы длинная лекция. Но что касается других зодиакальных камней, как я их называю, на остальных людей они воздействуют с… э-э… одинаковой для всех силой. Как ляпис-лазурь, например, на всех, compris?
— Думаю, да. А ты не знаешь камня, который помогал бы отыскать след пропавшего человека?
— След человека? — удивленно посмотрел на него Ахилл. — Ты говоришь enigmatique… э-э… загадками.
91
Доктор, врач (фр.).
Витус безнадежно махнул рукой:
— Ладно, не бери в голову, Ахилл, но мы до сих пор не напали на след Арлетты, хотя облазили пол-Гаваны и опросили чуть не каждого ее жителя. Среди них попадались и довольно темные личности. Ты не знаешь человека по имени Сансер?
— Сансер? Э-э… торговец невольниками? — Ахилл поморщился. — Вонючий экземпляр. Не… э-э… образец настоящего француза.
— Ты думаешь так же, как и я. Но в порту мимо него и мышь не проскользнет. Кстати, он позволил мне обследовать свой «живой товар», прежде чем пустит его на продажу. Так что бедным созданиям удастся, по крайней мере, избежать ощупывания похотливых рук.
— Это понятно. Только непонятно, тебе-то зачем это надо, топ ami?
— А почему ты помог Хайме?
— Ну, топ ami…
— Вот видишь! Я помогаю по той же причине. А кроме того, мы с Магистром давным-давно дали клятву бороться с несправедливостью, где бы ее ни встретили. И, можешь быть уверен, мы не упустим шанса «освободить» Сансера от его «живого товара».
— Ты и твой друг, вы… э-э… замечательные люди, топ ami, я горд знакомством с вами.
— Я могу вернуть тебе этот комплимент!
Они ощутили стеснение из-за того, что их разговор неожиданно принял такое направление, но атмосферу неловкости, сама того не ведая, разрядила вошедшая Луиза. Она легкой поступью проскользнула к Ахиллу и подала ему такой же, как она, завернутый в отрез простой ткани плоский четырехугольный предмет.
— А, Луиза! — гермафродит принял пакет. — Merci, детка. А теперь возвращайся к себе, qui?
Ахилл распаковал передачу, и в его руках оказался поясной портрет пожилой дамы в скромном черном одеянии. Из ее прически с прямым пробором торчало перо. Узкие глаза и высокие скулы выдавали в ней индианку. По правде говоря, портрет не был шедевром живописного искусства, даже если и обнаруживал сходство с какой-то персоной.
— Портрет должен изображать… э-э… татап Франсиски. Франсиска через него будет говорить со своей матерью, compris? А я ей в этом помогу.
Витус рассмотрел живописное произведение.
— Не понял. Как это ты поможешь Франсиске говорить с ее матерью? А главное, зачем ей это нужно?
— А, месье Хочу-Все-Знать! У Франсиски должен быть ребенок, а у ребенка должно быть имя, n’est-ce pas?
— Разумеется. И что с того?