Загадочная смерть [Strong Poison] (перевод Е.И. Саломатиной)
Шрифт:
Уимзи нашел в этом некоторое утешение. Во всяком случае, он настолько пришел в себя, что вновь стал душой довольно сдержанного веселья в доме у герцога Денверского. Герцогиня Хелен даже довольно едко заметила герцогу Денверскому, что Питер уже стар, чтобы изображать шута, и ему пора бы воспринимать вещи серьезнее и немного остепениться.
— О, я не знаю, — сказал герцог. — Питер таинственный парень, никогда не угадаешь, о чем он думает. Он меня вытащил однажды из сложного положения, и я не собираюсь вмешиваться в его жизнь. Оставь его в покое, Хелен.
Леди Мэри Уимзи, которая прибыла поздно
— Послушай, Питер, — сказала леди Мэри. — Мне кажется, ты немного возбужден. Что-то случилось?
— Слишком много сливового пудинга, — ответил Уимзи. — И слишком много времени я уже провел за городом. Я настоящий мученик — вот кто я такой, — сжигающий себя в бренди, чтобы организовать семейный праздник.
— Да, это ужасно, правда? Но как у тебя идут дела? Я не видела тебя целую вечность.
— Да. А ты, кажется, совершенно поглощена своей декораторской деятельностью.
— Но надо же что-то делать. Меня просто тошнит от безделья, ты знаешь.
— Да, послушай, Мэри, ты давно виделась со стариной Паркером?
Леди Мэри не отрываясь смотрела на огонь.
— Я обедала с ним пару раз, когда была в городе.
— Правда? Он очень приличный малый, надежный, домовитый. Конечно, с ним не очень весело.
— Немного слишком серьезный.
— Ты правильно сказала — серьезный. — Уимзи зажег сигарету. — Мне было бы очень неприятно, если бы что-то его расстроило. Ему было бы очень тяжело. Я хочу сказать, что нечестно было бы в конце концов просто посмеяться над его чувствами или что-то в этом роде.
Мэри рассмеялась:
— Беспокоишься, Питер?
— Н-нет. Но я хотел бы, чтобы с ним вели честную игру.
— Ну, Питер, я ведь не могу ответить «да» или «нет» раньше, чем меня об этом спросят, правда?
— Не можешь?
— Ну, не ему. Это опрокинет все его представления о приличиях, тебе не кажется?
— Думаю, что да. Боюсь, его представления о приличиях и не позволяют ему задать тебе этот вопрос. Он таков, что, только вообразив, как некий дворецкий объявляет: «Главный детектив-инспектор и леди Мэри Паркер», готов хлопнуться в обморок.
— В таком случае это безвыходное положение, не так ли?
— Ты могла бы прекратить обедать с ним.
— Я могла бы, конечно.
— И сам факт, что ты не делаешь этого... Будет ли какая-нибудь польза, если я в истинно викторианском духе попытаюсь узнать что-либо о его намерениях?
— Откуда это внезапное желание сбросить со своих плеч заботу о ближнем, старина? Питер, с тобой все в порядке? Тебя никто не обидел?
— Нет-нет. Я скорее чувствую себя великодушным дядюшкой, вот и все. Старость, должно быть. И страстное желание быть полезным. Оно охватывает даже лучших из нас, когда цветущие годы остаются позади.
Мэри молчала, по-прежнему глядя на огонь.
— Как тебе нравится эта пижама? Довольно милая, правда? Это — моя модель. Боюсь, главный инспектор Паркер предпочитает старомодные ночные сорочки, как доктор Спунер, или как там его звали.
— Тебе будет тяжело
— Ничего. Я буду храброй и преданной. Здесь и сейчас я расстаюсь со своей пижамой навсегда.
— Нет-нет, — сказал Уимзи. — Не здесь и не сейчас. Пощади мои братские чувства. Очень хорошо. Значит, я скажу своему другу Чарльзу Паркеру, что, если он справится со своей природной скромностью и сделает тебе предложение, ты откажешься от своей пижамы и скажешь «да».
— Это будет большой удар для Хелен, Питер.
— К черту Хелен. Надеюсь — с робостью, — это будет еще не самый большой удар, который ее ожидает.
— Питер, ты задумываешь что-то дьявольское. Ну ладно. Если ты хочешь, чтобы я первая нанесла ей удар, я это сделаю.
— Вот и отлично! — небрежно сказал Уимзи.
Леди Мэри обняла его и подарила ему один из редких сестринских поцелуев.
— Ты славный старый балбес, — сказала она, — и выглядишь измотанным. Ложись спать.
— Иди к черту, — дружелюбно ответил лорд Питер.
Глава 13
Мисс Мерчисон чувствовала некоторое волнение в своем деловом упорядоченном сердце, когда звонила в дверь квартиры лорда Питера. Причиной этого волнения не были ни его титул, ни богатство, ни его холостяцкая жизнь — мисс Мерчисон за многие годы работы в офисе привыкла наносить деловые визиты холостякам, не придавая этому никакого значения. Но записка Уимзи весьма взволновала ее.
Мисс Мерчисон было тридцать восемь лет, и у нее была самая обыкновенная внешность. Она двенадцать лет проработала в конторе одного финансиста. В целом это было хорошее время, и только в последние два года она начала понимать, что преуспевающий финансист, который предпринимал столько блестящих начинаний, на самом деле лишь жонглировал ими, чтобы заработать себе на жизнь в постоянно усложняющихся обстоятельствах. Скорость росла, а он все добавлял яйцо за яйцом к тем, которые уже летали в воздухе. Но существует предел количеству яиц, которыми может жонглировать один человек. Однажды выскользнуло одно яйцо и разбилось, потом другое, а затем на полу оказался целый омлет. Жонглер исчез со сцены и сбежал за границу, его главный помощник прострелил себе голову, публика зашикала и засвистела, занавес упал, и мисс Мерчисон оказалась без работы в возрасте тридцати семи лет. Она поместила объявления в газетах, а пока стала отвечать на предложения, которые казались ей обнадеживающими. Выяснилось, что большинство нанимателей хотят, чтобы секретарши были молодыми и недорогими.
Затем, в ответ на ее собственное объявление, пришло письмо от мисс Климпсон, которая содержала машинописное бюро.
Это было не то, чего ей хотелось, но она все-таки пошла. И довольно скоро поняла, что это не совсем машинописное бюро, а нечто более интересное.
Лорд Питер Уимзи, таинственным образом находившийся за сценой, был за границей, когда мисс Мерчисон присоединилась к «кошечкам», и она не видела его вплоть до их встречи несколько дней назад. Тогда она впервые сказала ему несколько слов. Он выглядит странно, подумала она, но, говорят, у него есть голова на плечах. Как бы то ни было...