Заговор королевы
Шрифт:
— Оставайся здесь, Андреини, — сказал принц, отдавая слуге пустой бокал. — Она одна? — спросил он, понижая голос.
— Одна и спит глубоким сном, — отвечал Андреини. — Я взял у нее ее кинжал, — прибавил он, кидая на принца многозначительный взгляд. — Пчела теперь без жала.
— Принц! — вскричал доктор, бросаясь на колени перед Винченцо и хватая его за платье. — Я знаю ваши намерения. Я видел это несчастное создание, которое вы хотите обесчестить. Я слышал ее жалобы и стоны, она вас не любит, она любит другого.
— Прочь! — крикнул Гонзаго, вырываясь из рук доктора.
— Сжальтесь! Не совершайте этого низкого поступка. Эта девушка спит. Питье, которое я дал ей, сильно наркотическое. У нее нет даже сил для защиты, для слез и криков.
— И стали тоже, — прибавил с усмешкой Андреини, отталкивая сострадательного медика.
— Пресвятая Дева! Сжалься над ней! — вскричал тот, падая на колени.
— Жди меня в этой комнате, — сказал принц своему слуге, — и смотри, чтобы этот человек не ушел отсюда.
Андреини поклонился, пропустив принца в дверь, обнажил свою шпагу и опустился в кресло, напевая прелестный мадригал божественного Тассо, жившего в те времена в госпитале Святой Анны на Ферраре.
— Презренный! — вскричал доктор, глядя на него с отвращением и ужасом. — Не погань стихи славного Тассо, произнося их в такую минуту.
— Славный Тассо сам хвалил мой голос, — сказал, смеясь, Андреини. — Я видел его на Ферраре, когда был там с моим господином при дворе герцога Альфонса II. Тогда-то сам поэт выучил меня петь очаровательную песню, которую вы сейчас прервали. Бедняга! Он теперь не поет более любовных куплетов!
В эту минуту из соседней комнаты донесся глухой крик. Андреини приложил палец к губам в знак молчания.
— Матерь Божья! Защити ее! — вскричал доктор, затыкая уши.
В течение нескольких секунд Андреини внимательно прислушивался, не повторится ли крик. Но ничего более не было слышно, и он снова принялся напевать свою песню с прежней беззаботностью.
Едва он окончил, как послышался легкий стук в дверь, и голос, по которому можно было узнать Руджиери, спросил позволения войти. Андреини вскочил.
— Diavolo! — вскричал он. — Старый астролог здесь! Значит, еще не вышел срок его договора с сатаной, если он избежал костра. Поздравляю вас с избавлением от пытки, — сказал он, отворяя дверь астрологу, — вы счастливо отделались.
Руджиери, не обращая внимания на слова слуги, беспокойно окинул взглядом комнату.
— Принца Винченцо нет здесь? — вскричал он.
— Ты видишь, его постель пуста, — отвечал небрежно Андреини.
— Веди меня к нему. Дело идет о жизни и смерти, я должен видеть его немедленно.
— Даже если бы дело шло о спасении твоей души от когтей Люцифера, и тогда тебе пришлось бы подождать его возвращения, — сказал, нисколько не волнуясь, Андреини. — На этот счет его светлость дал самые строгие указания.
— Неужели ничто не может заставить тебя нарушить их? — спросил умоляющим тоном Руджиери.
— Даже звуки твоих горнов не смогут этого сделать, — отвечал Андреини.
— Этот бриллиант не имеет блеска в твоих глазах? — сказал астролог, показывая великолепное кольцо.
— Клянусь Гермесом! Какая прелесть! — вскричал слуга с восторгом знатока. — И он отлично пошел бы к моему пальцу. Сказать вам прямо, в эту минуту невозможно переговорить с его светлостью.
— Почему же это, Андреини?
— Потому что… но слушайте, слышите ли вы крик?
— Крик женщины?
— Да.
— Доносящийся из соседней комнаты?
— Да.
— И принц там?
— Там.
— Скажи же мне имя жертвы, демон! Возможно это?
— Вы очень любопытны, mio padre.
— Это кольцо твое. Ее имя?
— Я могу назвать вам ее профессию, если вам этого будет достаточно.
— Говори же!
— Это джелозо.
— Смерть!.. Бесчестие!.. — вскричал в отчаянии астролог. — К чему ты скрывал от меня это! Я мог бы еще оказать ей помощь.
— Вы?
— Я… ее отец.
— Вы придете слишком поздно, — печально сказал Андреини.
— Не поздно, чтобы отомстить за нее! — вскричал Руджиери ужасным голосом.
С этими словами он вырвал из рук изумленного слуги его шпагу и бросился вон из комнаты.
Ориентируясь по крикам несчастной Джиневры, Руджиери скоро нашел комнату, где она была заперта. Дверь оказалась закрытой на ключ. Собравшись с силами, каких он не знал с дней своей молодости, астролог бросился на эту дверь, стараясь ее выломать. Но все усилия его были тщетны, дверь не поддавалась.
Услыхав, что помощь близка, Джиневра возобновила свои отчаянные крики. Но никто не приходил, не становился между несчастной девушкой и грозящим ей насилием, ее голос становился все слабее и слабее и, наконец, слышны стали только глухие стоны. Андреини последовал было за астрологом, но, увидев, что дверь не поддается усилиям, счел благоразумным дать успокоиться его гневу и ярости, прежде чем приблизиться к нему. Поэтому он спокойно скрестил руки на груди и, прислонившись к колонне, ждал удобной минуты вмешаться.
Мучения этих нескольких ужасных минут довели несчастного астролога до безумной ярости. Он рвал на себе волосы, царапал грудь и, быть может, посягнул бы и на свою жизнь, если бы его не удерживала жажда мести.
— Дитя мое! Дитя мое! — кричал он в отчаянии. — Я здесь! Я пришел к тебе на помощь, я отомщу за тебя. Я слышу твои крики, твои стоны, моя Джиневра, они разрывают мое сердце… Но эта дверь из железа, я не могу ее выломать… ведь у тебя есть кинжал? (Андреини улыбнулся). Не замедли употребить его!.. Ад! Муки пытки — ничто в сравнении с тем, что я испытываю! Дитя мое! Дочь моя! Ты была сама невинность и чистота, и ты опозорена, обесчещена!.. Я схожу с ума! Моя безрассудная рука сняла с твоей груди талисман, который должен был хранить твою добродетель… Но это что?.. этот шум… это падение… эта мертвая тишина… О! Ужас! Он ее умертвил. Силы ада, укрепите мою руку, я заколю его, когда он выйдет.