Заговор против маршалов. Книга 1

Парнов Еремей Иудович

— Даже так? — заинтересовался Аросев.

Вместо того чтобы переодеться к обеду и немного перевести дух, Николай Иванович с присущим ему ораторским мастерством обрушился на Хаусхофера и всю его школу.

— Людям, как мы знаем, иногда случалось гово­рить прозой, не имея ни малейшего понятия о том, что это такое. Сие относится не только к персонажам Мольера, но и к профессиональным политикам. Нынче в капиталистической прессе разразилась настоящая эпидемия дискуссий в поисках объяснения внутрен­него механизма агрессии. При этом называют естест­венные факторы — территории, источники сырья, рост населения. Причем в полном отрыве от

общественно- исторической формации и политической надстройки.

— Ну, этим грешат не только немцы,— как человек увлекающийся и широко образованный, Аросев быстро ухватил суть и обнаружил свою, оригинальную точку зрения на предмет. Еще в эмиграции, учась в Льеже, он немного соприкоснулся с новейшей философией. В памяти всплывали, казалось бы, напрочь забытые сведения.— Англичане, помнится, тоже склонны порас­суждать насчет «имущих и неимущих». Это с их-то колониями.

— Международный язык империалистов. Герма­нию, Италию и Японию называют «нациями без земли». Естественный рост населения в этих государ­ствах якобы неизбежно приводит к погоне за новыми территориями и дополнительными источниками сырья. Именно в этом, считают сторонники такой точки зре­ния, корни будущей войны. Раз так, войны неизбежны, как рок, исторически предопределены. Единственное спасение — в очередном переделе.

— Во Франции фашиствующие сторонники сближе­ния с Германией особенно громко негодуют по поводу обширности наших территорий. Подленькая надежда умиротворить агрессора за наш счет. Думают, что Гитлер удовольствуется Украиной и откажется от ре­ваншистских планов на Западе. Как бы не так! Они плохо читали «Мою борьбу».

— В Германии принцип « Volk ohne Raum» ^[13] возве­ден в абсолютный принцип. Как священное право арийцев, задыхающихся от недостатка земли.

13

Народ без пространства (нем.).

— Вы считаете, столкновение с Гитлером неиз­бежно?

— Сам факт передела предполагает перманентную войну, ибо никакой передел не может считаться окон­чательным. Рано или поздно международный рынок обязательно подхлестнет. Это своего рода вечный двига­тель. Наконец, имеется еще один немаловажный аргу­мент. Его неизменно выдвигает Гитлер и его идеоло­гические агенты. Национал-социализм основан-де на «национальности» — volkstum, volksgemeinschaft, сле­довательно, имеет отношение к внутренним сугубо немецким делам и не затрагивает дела других народов.

— Старо предание...

— Зато советизм, большевизм, с их точки зрения, выступает как наднациональная, международная сила, мечтающая о мировом господстве.

— На воре шапка горит. Перепевы белогвардей­ских бредней насчет «иудео-большевизма».

— Совершенно согласен! Но давайте все-таки раз­беремся. Германские фашисты действительно являются идолопоклонниками так называемой «расовой чисто­ты». Они даже кастрируют тех, кто не принадлежит к чистым арийцам, и бросают в тюрьмы людей, ули­ченных в преступных связях с арийскими мужчинами и женщинами. Они проповедуют экономико-национальную автаркию, считая ее своего рода сосудом, содер­жащим священную кровь нордической расы. Но было бы по-детски глупо считать, что это ведет к политике изоляции. Совсем наоборот, фашизм действует крайне активно во всех странах.

И это вполне объяснимо, поскольку сама национальная узость — это не что иное, как сжимание военно-экономического и идеологи­ческого кулака. Фашизм претендует на мировую гегемонию, а это влечет за собой уничтожение и порабощение всех других народов. Нет, можно с уверенностью сказать, что они не интернационали­сты. Послушать иных, так вся заграница — сплош­ной фашизм. Сколь не отвратителен английский империализм, но есть колоссальная разница меж­ду нацистами и самыми твердолобыми консервато­рами.

— Знаете, Николай Иванович, это был самый глу­бокий анализ, с которым мне приходилось сталкивать­ся. Я имею в виду саму сущность фашизма. У нас его трактуют больно уж расширительно. Но рабство и террор, которые они уготовили миру, по-своему интернациональны. По мере закабаления одних «низ­ших» народов определятся и другие. Стоит только начать.

— Настоящий анализ еще предстоит. Это только попытка введения... Но я, пожалуй, разовью кое-какие мысли в своем выступлении.

— В Сорбонне?

— Нужно будет только посоветоваться с Андре Мальро. А насчет недооценки фашизма вы правы. Но понемногу линия выправляется.

— Недаром они так вас не любят.

— Кто?

— Нацисты, разумеется... Я не хотел вас расстраи­вать, но когда мы были в Берлине, в «Ангрифе» про­ехались на ваш счет.

— В самом деле? — взволновался Бухарин.— А что конкретно?

— Довольно неуклюже, не хочется повторять.— Аросев уже жалел, что проболтался.

— Все же!

— Пишут, что Бухарин похож на перевернутый вверх дном аптекарский пузырек... Но тут же признают, что вы один из самых образованных людей в мире.

— Э, для них, чтоб прослыть образованным, много не надо,— Николай Иванович облегченно перевел дух.— «Пузырек!» — он довольно рассмеялся.— Даже смешно: «пузырек»... Лишь бы не хвалили, дорогой мой. Пусть уж лучше бранят... Каковы наши планы?

— Может, отдохнете сегодня, Николай Иванович?

— Отдыхать? В Париже?! Да за кого вы меня при­нимаете? Наскоро перекусим и на улицу! Первым делом в Лувр.

Камнем преткновения, как и ожидалось, стал болез­ненный вопрос о цене. Она значительно превышала указанный Сталиным верхний предел. Торговаться же, как то было предписано, оказалось до крайности труд­но. Сумму назначили немецкие социал-демократы, которым принадлежал архив. Но сами они в перего­ворах не участвовали. Австрийцы тоже отстранились от практической стороны. Предоставив комиссии воз­можность ознакомиться со всеми материалами, Фрид­рих Адлер и Отто Бауэр сочли свою миссию закон­ченной.

— Судя по обстановке в Австрии, война не за горами,— еще там, в Копенгагене, предупреждал Адлер.— Я не знаю в Европе такого места, где бы архи­ву Маркса не угрожала опасность. Даже если в ближай­шем будущем не случится серьезных осложнений. Рекомендую поторопиться. Гитлеровская агентура действует исключительно активно.

Единственным посредником оказались, таким обра­зом, бывшие соотечественники, меньшевики.

На первой встрече Дан держался сухо и отчужден­но. С видимой неохотой поздоровавшись с Бухариным и словно не заметив прочих участников, опустился в глубокое кресло и принялся крутить пальцами. Член Исполкома Петроградского Совета, член ВЦИК, он был выдворен за границу еще при жизни Ленина. Встреча с большевистскими эмиссарами — один по крайней мере из НКВД — неожиданно больно ударила по нервам.