Заговорщица
Шрифт:
— Прекрасно! И когда же, по-твоему, мне следует уносить ноги?.. Ты же мне предлагаешь бегство!
— Сейчас же. Сегодня ночью. Спасайся, приятель!
— Прелестно! И куда же мне направить мои стопы? В Париж? А может, за границу? Например, к туркам?
— Куда хочешь, но как можно дальше от семейства Гизов, понятно?
— Замечательно. А каким образом я отправлюсь в путешествие?
— Что значит «каким образом»? Верхом, черт возьми! Конь, шпага да пистолеты в седельной сумке — вот и все, что нужно для путешествия.
— Ты забыл о деньгах. Герцог мне должен две тысячи ливров, но, похоже, я их нескоро получу. А офицерское жалованье мне уже пять месяцев как не выдавали.
Менвиль минуту поколебался, затем глубоко вздохнул и предложил:
— Слушай, у меня есть около двух сотен пистолей, которые лежат себе да скучают в кошельке. Пусть они с тобой попутешествуют. Польза будет и тебе, и мне: по крайней мере, не стану до зари играть в карты.
Даже жестокое сердце Моревера дрогнуло. Что-то похожее на человеческое чувство шевельнулось в потемках его холодной души. Однако Моревер сумел быстро справиться с собой.
«Глупец! — подумал он. — Я понял тебя, Менвиль! Ты пытаешься обвести меня вокруг пальца. Пытаешься все вызнать, чтобы потом выдать меня Гизу со всеми потрохами! Ты же ради этой лотарингской семейки голову на плаху положишь!»
Но эти мысли никак не отразились на лице Моревера. Напротив, он широко улыбнулся и протянул Менвилю Руку.
— Спасибо! Вижу, ты — настоящий друг. Но я не хочу злоупотреблять твоим благородством. Я остаюсь.
— Ты совершаешь большую ошибку! Повторяю, тебя подозревают в предательстве. Может, завтра герцог прикажет мне убить тебя ударом кинжала из-за угла… Мне этого вовсе не хотелось бы…
— И ты выполнишь такой приказ? Менвиль, неужто ты сможешь заколоть своего старого друга?
— Ты же знаешь, приказ есть приказ, — вздохнул Менвиль.
Моревер опустил голову. Он чувствовал, что Менвиль говорит искренне, а искренность собеседника всегда ставила Моревера в тупик.
— Допустим, я откажусь, — продолжал Менвиль, — но ведь есть еще Бюсси и два десятка других. Не я, так они уберут тебя с дороги… Возьми двести пистолей, не валяй дурака! Через два-три часа твоя жизнь гроша ломаного не будет стоить…
— Неплохая награда за десять лет безупречной службы! — с горечью произнес Моревер. — Я вынужден бежать… как предатель, как жалкий трус!
— Я берусь переубедить герцога, — пообещал Менвиль. — Я докажу, что ты невиновен, и его светлость возвратит тебе свою милость. А когда опасность будет устранена, ты сможешь вернуться… Договорились? Ты уедешь?
— Видно, придется бежать…
— Прекрасно. Сейчас принесу двести пистолей.
— Хватит и ста. Я далеко не поеду. Знаешь что… Поеду-ка я в Шамбор и там тебя подожду.
— Хорошо, — заявил Менвиль. — Схожу за деньгами и минут через двадцать вернусь.
Менвиль удалился, а Моревер вскочил, быстро оделся и аккуратно собрал кое-какие документы — в том числе и вексель на пятьсот тысяч ливров, подлежащий оплате на следующий день после смерти Гиза. Вскоре вернулся Менвиль. Он принес двести пистолей, но Моревер согласился взять лишь сотню. Двое друзей обнялись, а потом вместе вышли на улицу.
— Ты знаешь пароль? — спросил Менвиль. — Иначе тебя не пропустят у городских ворот.
— Не знаю, — ответил Моревер. — Ты мне что-то утром говорил, но я забыл.
— Запомни: «Екатерина и Кутра». А теперь прощай! Если с тобой что-нибудь случится по дороге к городским воротам, не забудь: ты меня не видел!
Менвиль опасливо огляделся, в последний раз пожал руку Мореверу и быстро удалился, стараясь держаться поближе к стенам.
Моревер стоял и ждал. Наконец, убедившись, что его приятель ушел, он направился в сторону замка. Но не пройдя и десяти шагов, он хлопнул себя по лбу:
— Идиот! Я же не могу оставить здесь моего коня! Менвиль сразу догадается, что никуда я не сбежал. А вдруг он поинтересуется у стражи, проезжал ли я ночью через городские ворота?
Он оседлал коня и повел его в поводу к замку. Через четверть часа Моревер был уже в молельне королевы Екатерины. Королеву разбудили (теперь Моревер знал пароль, офицеры охраны слушались его), и она тут же явилась в молельню. Екатерина вопросительно взглянула на Моревера.
— Ваше Величество, — сказал он, — мне известен день и час, и я знаю, как все произойдет.
Королева задрожала от волнения. Редко она переживала столь страшные минуты.
— Говорите, говорите же! — приказала Екатерина, не отрывая взгляда от лица Моревера.
— Прежде всего, — начал Моревер, — я попрошу Ваше Величество отдать один приказ. Пусть кто-нибудь из офицеров сейчас же выедет из города через городские ворота. Он должен взять моего коня, который стоит во дворе замка, и накинуть мой плащ. Все равно, кто поедет, но отправляться нужно немедленно.
— Ларшан! — позвала королева.
Вошел капитан гвардейцев. При его появлении Моревер отступил в темный угол комнаты.
— Ларшан, — заявила Екатерина, — мне только что сообщили, что у башни, прямо за городской стеной, намечается собрание гугенотов. Сейчас же отправьте кого-нибудь проверить эти сведения. Во дворе стоит лошадь, пускай ваш человек возьмет ее и пускай накинет вот этот плащ.
Ларшан без единого слова взял плащ, поклонился и вышел.
— Вот теперь, — сказал Моревер, — все будут думать, что я бежал, покинув Блуа! Но, Ваше Величество, прошу вас, укройте меня на несколько дней в замке.