Заговорщик
Шрифт:
Мысленно я попытался взглянуть на себя со стороны. Что сталось со мной! Когда-то я выглядел очень даже элегантно. Теперь же я и в самом деле напоминал преступника. Парикмахерская на Истер была довольно примитивна, и поэтому многие шахтеры отпускали бороды и длинные волосы, которые заплетали в косичку на манер древних пиратов. Выглядело это очень колоритно, но… терпеть такое безобразие в тюрьме Хеинвы никто не захотел - опасались каких-то насекомых. Поэтому я подвергся там еще одному унижению - принудительной стрижке. Меня кое-как обкорнали, совершенно не заботясь, как я буду выглядеть, и вымыли под душем. Представьте мои ощущения, когда я стоял голый в огромном душевом зале, освещенном резким светом. Я стоял в середине этого зала под струями воды, а вокруг, не сводя с меня любопытных глаз, прохаживались, пересмеиваясь, мои тюремщицы. Тогда-то, по всей видимости, и произошел во мне тот самый надлом, о котором я уже рассказывал. Короче говоря, внешность моя тогда была довольно отталкивающей.
Что же касается души, то я сам долго опасался заглянуть в нее. Я боялся, что не увижу там более ничего - все, что я считал частью себя, своей сутью, было растоптано Шефом и сожжено сержантом Джонс. Я ожидал увидеть там только лишь руины, а увидел… В воображаемом зеркале передо мной возник бледный призрак внешне совершенно невозмутимого человека с мятущейся в глазах растерянностью. Такое вот получалось противоречие.
– Ну вот, все в сборе, - констатировала Джонс.
– Взгляните в последний раз на солнце.
Все осужденные одновременно вскинули головы. Впрочем, тут же опустили - никто не хотел и думать, что это действительно в последний раз.
А небо и в самом деле было удивительно синим, и словно специально для того, чтобы подчеркнуть это, почти в самом зените, едва не загораживая солнце, висело крохотное белое облачко, похожее на перевернутую лодку. Легкий ветерок, напоенный ароматами лесов, проносился над поляной и, задевая нас своим крылом, шевелил волосы на головах. Темные деревья стояли вокруг тихо и величественно, словно понимая трагедию нашего положения и молча скорбя об обреченных.
– Эй ты, бунтовщик!
– окликнула меня Джонс.
– Ну-ка встань в строй! Не туда! На правый фланг!
Я молча повиновался и оказался рядом с огромным парнем моего возраста и с лицом мрачным, как у настоящего убийцы. Он смерил меня взглядом, и я понял, что нажил себе смертельного врага: ведь я буду оставаться на свободе на секунду дольше него, поскольку стою дальше всех от входа. Впрочем, он лишь на миг отвлекся от главного объекта своей ненависти. Мне казалось, что он несколько раз порывался бросить в лицо сержанту какую-то неслыханную дерзость, но что-то останавливало его.
– Нале-е-е! Во!
– вдруг гаркнула Джонс.
– Шаго-ом! Арш!
Мы четко, как будто долго тренировались, исполнили команды и зашагали к высокой металлической двери, усеянной крупными декоративными заклепками. Глядя на нее, можно было представить, что она весит не один десяток тонн. В верхней ее половине змеились расположенные полукругом иероглифы прежней цивилизации. Чуть ниже кто-то заботливо укрепил табличку с переводом. Поскольку в нашей коротенькой колонне, состоящей всего из семи человек, я стоял последним, то мне пришлось высунуться из-за спины шествующего впереди гиганта. И вот что я прочел на этой табличке: «Из семени рождения произрастает корень смерти». По всей видимости, это была цитата из неизвестного мне философского трактата, очень похожего на труды Конфуция.
Первый дошел до двери и остановился, вчитываясь в надпись.
– Ну, что там?
– крикнула за моей спиной Джонс.
– Уснули?
Дверь сначала медленно, а потом все быстрее начала открываться. Движение это происходило плавно и с удивительной легкостью. Теперь можно было разглядеть, что сделана дверь из некоего монолита, напоминающего перекристаллизованную сталь, и имеет в толщину не менее полуметра. Наконец движение закончилось - дверь распахнулась, и за ней обнаружилось небольшое помещение, по сравнению с залитой солнечными лучами поляной освещенное весьма скудно.
Однако впереди никто не двигался. По всей видимости, ведущий колонну человек никак не решался сделать шаг в бездну. Зато конвойные, стоявшие до этого поодаль, сузили свой крут.
– Давай-давай, шевели ногами!
– прикрикнула Джонс.
– Даю вам десять секунд! По истечении этого срока открываем огонь!
По строю амазонок пробежал звук взводимых затворов, словно застегнули «молнию». И тут, не выдержав напряжения, откуда-то из середины строя выскочил плотный, кривоногий шатен в голубой ковбойке и драных джинсах и бросился на охранниц. Джонс среагировала быстрее всех. Она выхватила бластер и подстрелила прыгнувшего было пленника прямо в воздухе. Вспышка! И на землю упало лишь несколько тлеющих лохмотьев - оружие сержанта было настроено на максимальную мощность.
– Еще есть желающие?
– поинтересовалась она. Ответом ей было скорбное молчание.
– Десять секунд истекли!
Амазонки подняли свое оружие. Но мы не бросились бегом за спасительную бронированную дверь, а не спеша, с достоинством проследовали вперед, не ломая строя. Уже у самого порога меня догнала Джонс. Она, видно, не хотела упускать возможности в последний раз покуражиться.
– Ну, бывай, крестничек! Больше не свидимся.
– Она похлопала меня по спине.
Краем глаза я увидел, что дверь начала обратное движение. У сержанта была всего пара секунд, чтобы сделать шаг назад, но тут произошло то. чего никто не мог ожидать. Гигант, шедший передо мной, вдруг обернулся, выбросил руку и, схватив Джонс за волосы, швырнул ее в глубь помещения. В то же мгновение многотонная дверь захлопнулась настолько плотно, что между ней и рамой осталась щель не толще волоса.
На какое-то время все замерли в самых нелепых позах. Потом один из тех, кто был впереди, поднял отлетевший к стене бластер и направил его на Джонс.
– Вот теперь ты умрешь!
Но выстрелить ему не дали. Другой член нашей группы выхватил оружие и назидательно сказал:
– Не надо впустую тратить заряды. Она пройдет весь путь с нами и разделит нашу участь.
– Вот тут ты ошибся, - ответила сержант, поднимаясь с пола.
Она поправила сбившуюся прическу, стряхнула с себя невидимые пылинки и вдруг ударила говорившего по руке. Бластер снова загремел по полу. И началась настоящая битва. Я так растерялся, что снова оказался позади, а когда решил внести свою лепту, то просто не мог подойти. Каждый старался дотянуться до Джонс, но в тесноте узкого коридора это было непросто. Воспользовавшись суматохой, я подобрал бластер и сунул его в карман, от греха подальше. Но если бы в тот момент меня спросили, зачем я это сделал, я не нашел бы сколько-нибудь вразумительного ответа. Мои действия были чисто интуитивными.
Драка кончилась тем, что сержанта все-таки скрутили, но только благодаря тому, что на нее упал самый крупный представитель нашей компании. Однако ее все равно держали втроем. Напротив этой группы оказался тот, кто не дал сразу прикончить женщину.
– Вот дура-то!
– сказал он, осторожно ощупывая подбитый глаз.
– С нами или без нас, тебе отсюда не выйти. Теперь мы все в одном положении. Поэтому наша задача - оставаться в живых возможно дольше, большего не стоит и желать.
Похоже было, что Джонс это поняла.