Загробный
Шрифт:
Долго шли по дремучему лесу, обошли опасную сторожку лесника (дворника дяди Леши), прошли мимо водопада (поливального шланга), вышли на поляну, где были дикие птицы.
Голуби клевали крошки под балконами и не подозревали, что они - глухари.
– - Стреляем по команде, - сказал первый мальчик, - раз, два, пли!
– и выстрелил из пистолета.
Я нажал на спуск и сказал:
– - Ба-бах, из обеих стволов, дуплет называется.
Третий мальчик сделал зверское лицо и взмахнул саблей.
А Васька спустил резинку рогатки.
Голуби засуетились и шумно взлетели, сожалеюще поглядывая
– - Ты, Васька, что наделал?
– сказал я.
– Ты же в него попал!
– - Вот и хорошо, - сказал Васька немного смущенно. Он сам удивился от того, что попал, до этого он из рогатки попал только один раз в дворника, за что и получил трепку.
– На охоте и надо попадать. Я - настоящий охотник.
Голубь зашевелил лапками быстрей, перевернулся и встал. Вид у него был немного очумелый.
– - Слава Богу, - сказал первый мальчик.
– Больше я охотиться не буду.
– - Ага, - сказал второй мальчик, - давайте лучше в войнушку.
А я ничего не сказал, но, перехватив ружье как дубинку, так посмотрел на Ваську, что Васька спрятал рогатку в карман. Он был гораздо старше меня, но трусость не имеет возраста.
И мы пошли играть в войнушку.
А голубь повертел головой, похлопал для проверки крыльями и продолжил клевать крошки. И другие голуби, посмотрев на него с крыши, шумно слетели вниз, на полянку, где недавно охотники чуть не добыли глухаря.
Часть IV
Я закончил писать про детство, и компьютер еще не сломался. Недавно я попробовал двери других квартир в подъезде - все закрыты и за ними тишина. Я заглядывал в окна на первом этаже. Обычная обстановка жилых кв а ртир. В одной все время горит свет.
Вокруг городка, где я живу, видны горы и лес. Я боюсь туда ходить. Недавно я прходил мимо дерева на улице и на меня упал клещ величиной с кулак. Он не успел всосаться в меня, я его смахнул.
Я думаю: кто-то же поставляет в дом и в склад-магазин воду, электроэнергию? Или это делают автоматы?
А если они сломаются?
Асфальт на улицах тут цветной, а тротуары сложены из плиток, и тоже цветные. В России, где я наверное жил, тротуарные плитки клали иностранные рабочие: итальянцы и турки. Это было после катастрофы, погубивший СССР. Псевдодемократия - всегда катастрофа для слаборазвитых государств.
Россия была забавной страной, там существовала безработица, и в то же время, существовал колоссальный приток иностранных рабочих. В крупных городах целые районы были иностранные: китайский район, корейский, турецкий... Не все иностранцы работали, некоторые нанимали русских. Это были купцы из Азербайджана, Грузии, Армении... Они покупали дешевых русских рабочих и нищих ярусских девушек. Я их не любил.
Интересно, а кто я был по национальности?
Наверное, еврей. Представитель самой невезучей нации.
Еще я знаю такие страны, как Греция, Украина и Германия. Мне кажется, что я бывал в Германии, в Мюнхене, хотя отличить то, что мне кажется, от того, что было на самом деле, я давно уже не могу. Например, мне кажется, что Айвазовский был армянином и моим прадедушкой. Как же тогда я получился евреем?
Недавно среди ночи я проснулся от голосов. Говорили на улице. Я открыл окно и сразу закрыл его, так как на свет настольной лампы в комнату влетел мохнатый мотылек. Я опрыскал мотылька аэрозолем и, пока он подыхал, одел штаны и выскочил из подъезда.
Разговоры продолжались, хотя на улице никого не было. Была полная луна, видно было хорошо - полное запустение, ни одной живой души, одни лишь насекомые.
Но разговоры продолжались, и происходили они не в доме, а на улице, где-то рядом со мной.
Я понял, что у меня от одиночества начались слуховые галлюцинации, но все-таки прислушался. Говорили на каком-то непонятном языке, в котором много гортанных звуков и шипящих. Я различил слова, похожие на "мутар", "лэвшен" и "шерутим". Неожиданно прозвучали совершенно русские ругательства: "елда" и "сука". Причем, "сука", как-то странно, с удвоенным "к" - "сукка". "Ну и елда с вами, суки!
– прошептал я сквозь зубы. Ясно, что это была галлюцинация.
Я вернулся в дом и стал под холодный душ. Это только так говорится - холодный, на самом деле холодная вода тут бывает только в холодильнике. Вот, ночь, а на улице духота, как в финской сауне.
Я почти что стал деревом.
Дерево я древнее, узловатое.
В кроне почти нет листвы, корни переплетены и сок по ним течет с натугой, отчего я чувствую онемение внизу ствола. Впрочем, чувств становится все меньше и меньше - одервеление избавляет от остроты чувств.
Хожу я мало, очень обременительно переставлять деревянные корни и стараться не поломать сухие ветви.
Ем тоже мало, но пью много.
Тут нет похожих на меня. Такой тут климат. Много кактусов и фикусов, вымахавших до слоновьих размеров. Есть пальмы. Все эти деревья экономные, привыкшие к засухе. Я к засухе не привык. Поэтому иссыхаю, покрываюсь грубой, бесчувственной корой.
0
Возможно, отрочество начинается тогда, когда тебя, кроме прочих проблем, волнует и то, что находится ниже пояса. И когда утром на простыне влажные пятна, которые стараешься скрыть от мамы.
Мое детство было достаточно светлым, так как "эпоха перемен" еще не началась. Кроме того, оно прошло в Сибири, где люди в те годы были чище, чем, например, в Москве.
Слово жид я услышал именно в Москве, и сперва не понял, к кому оно обращено и почему его надо рассматривать, как оскорбление. В нашем дворе было много пацанов, но мы никогда не оценивали друг-друга по национальным признакам. Я, честно говоря, до сих пор не знаю точно, кто был какой национальности. Хотя уверен, что смешение там было своеобразное, так как вокруг жили и буряты, и татары, и хохлы.