Закаспий
Шрифт:
– Подойдите хотя бы поближе!
– раздраженно, в приказном тоне окликнул он ее из номера, и когда она подчинилась, спросил: - Вот ваши ученические пособия, но куда вы отправитесь с ними, ведь до отхода поезда еще целый день?! Не будете же вы ходить с этими свитками по городу. Заходите ко мне, не бойтесь. Я вас не съем, да и дежурная рядом. Клянусь вам, у вас больше оснований меня бояться, когда мы находимся у себя в Бахаре, в нашем приставстве. Там вы чувствуете себя свободно, а здесь ведете, словно я дикий зверь!
– Но я же сказала, неприлично барышне входить...
– Архангельская, не договорив, вошла и села к столу.
– Ну вот, это другое дело, - вздохнул Султанов.- Дверь можете не закрывать - больше будет воздуху. А в общем-то, и рассиживаться нам с вами нет никакого смысла. Насколько я понимаю, вы после приезда не завтракали. Я тоже проспал. Не сходить ли нам да откушать? Когда еще вам, Лариса Евгеньевна, представится возможность посидеть в шикарном ресторане! Пойдемте - это внизу, в гостинице.
– Ну что ж, я согласна.
– Она щелкнула редикюлем, подумав, хватит ли у нее денег. Султанов перехватил ее взгляд.
– Лариса Евгеньевна, ради бога, не заставляйте меня краснеть. Я приглашаю, значит, и угощаю!
– Ну, хорошо, хорошо - согласилась она и, выйдя из номера, стала спускаться по парадной лестнице вниз. Султанов догнал ее и взял под руку.
Метрдотель давно поджидал Султанова, и едва он вошел с дамой, бросился навстречу.- повел за собой, усадил за столик подальше от входной двери, в самом конце зала. Тотчас было подано меню и поставлена на стол бутылка лимонада.
– Я, пожалуй, выпью рюмку коньяка, - сказал Султанов.
– Я всегда утром выпиваю рюмку. Что желаете вы, Лариса Евгеньевна? Шампанское?
– Боже упаси, я ничего не буду.
– Может быть, открыть бутылочку пива?
– Ни в коем случае. Мне достаточно и лимонада.
– Ну что ж, желание дамы - закон.
– Султанов улыбнулся и стал вслух называть блюда, всякий раз обращаясь к Ларисе. Наконец, заказ был принят. На столе появился графинчик с коньяком, лимонад, нарезанный ломтиками лимон.
После того как Лариса Евгеньевна выпила полбокала лимонада, сам метрдотель принес бифштексы с яйцом. Пожелав приятного аппетита, удалился и сел за свой столик. Султанов наполнил рюмку коньяком.
– Жаль, не с кем выпить за мои успехи, - сказал он с сожалением.
– Наполните хотя бы лимонадом свой бокал и давайте выпьем вместе.
– Только лимонадом я и могу вас поддержать, - охотно согласилась она. Выпив, тотчас спросила: - Вы уверены, что мне подали лимонад? У меня почему-то закружилась голова.
– У непьющих голова кружится даже от сырой воды, - пошутил Султанов, выпив и закусив долькой лимона. Зажмурясь от блаженства, он вновь открыл глаза, полные настороженной внимательности, и некоторое время, не моргая, смотрел на Архангельскую. Она, отложив нож и вилку, поднесла ладони к вискам.
– Ужасно кружится голова.
– Я думаю, милая барышня, вы сегодня переутомились, - ласково заговорил пристав.
– Встали очень рано, вероятно, часа в четыре утра? Да и с вечера, полагаю, сразу не могли уснуть - волновались перед поездкой.
Архангельская зажмурилась и окончательно сникла. Султанову показалось: сейчас она ляжет лицом на стол, и он поспешно встал и, зайдя сзади, взял ее под руки. Он хотел окликнуть метрдотеля, но тот уже стоял рядом, отстраняя Султанова и беря заботу на себя.
– Не волнуйтесь, господин подполковник, все будет хорошо. Сейчас мы дадим ей воды. Мадам, вам очень плохо?
Архангельская проговорила что-то маловразумительное и безвольно опустила плечи. Метрдотель, обняв ее за талию, увел и вскоре возвратился.
– Все в порядке, она спит как убитая, - сказал он, улыбаясь.
– Прошу-с, оплатите счет и следуйте за мной.
Султанов не спеша вынул из кармана бумажник, расплатился щедро. Минуя кухню и хозяйские комнатенки, пропитанные гарью, они вышли во двор и оказались перед флигельком с голубеньким айваном. Поднявшись на айван, метрдотель вынул из кармана ключ и подал Султанову.
– На всякий случай закройте изнутри, чтобы кто-нибудь не зашел, хотя кроме меня сюда никому дороги нет.
Султанов притворил за собой дверь, закрылся, прошел во вторую комнату и увидел Архангельскую. Она спала вверх лицом, широко раскинув руки. Пристав некоторое время разглядывал ее, боясь, как бы она не проснулась. Ему казалось, вот сейчас она откроет глаза, встанет и закричит. Он тихонько подошел, сел на край кровати и притронулся ладонью к лицу Ларисы Евгеньевны, затем взял за руку и послушал пульс. Все еще не веря, что его жертва пребывает в бесчувственном сне, потрепал ее по щеке и несколько раз назвал по имени. Архангельская не подавала никаких признаков скорого пробуждения. Осмелев, Султанов встал н начал раздеваться.
IX
Лесовский навестил Ларису на второй день после ее возвращения. Переполненный любовью, он торопливо поздоровался с фельдшером, взялся уже за дверную ручку, как вдруг Евгений Павлович заслонил ему дорогу.
– Боже упаси, боже упаси, молодой человек! Лариса больна. Нельзя же так беспардонно!
– Что с ней, Евгений Павлович?!
– испуганно воскликнул Лесовский.
– Горячка... Вероятно, простудилась.. Горит вся, бедняжка. Температура высокая. Я дал ей жаропонижающее, думаю, подействует.
– Н-да, вы меня прямо-таки сразили, - пригорюнился Лесовский.
– В прошлый раз, когда я уезжал от вас, Лариса была вполне здорова. Но позвольте мне хотя бы одним глазом взглянуть на нее! Если уеду, не повидав ее, не буду спать, и днем вся работа остановится.
– Ну, вы прямо сразу сникли!
– упрекнул Лесовского фельдшер и позволил ему приоткрыть дверь.
– Что с вами, Лариса?
– жалостно спросил инженер.
Она не отозвалась, и Лесовский вновь прикрыл дверь. Совершенно удрученный и расстроенный, он простился с фельдшером, пообещав приехать дня через три.