Заклятые в любви
Шрифт:
ЛЕТО
Глава 1. Плана «Б» не существует
Близилась осень.
За последний месяц Эван Грейсен исписал десятки холстов, лихорадочно оттачивая художественные навыки. Он почти не ел и не спал, все время проводя за изношенным мольбертом, доставшимся ему от деда одиннадцать лет назад.
Мольберт несколько раз подвергался серьезному ремонту, и был примечателен тем, что имел множество дополнительных креплений и заклепок, был щедро заляпан краской, а в некоторых местах
Картин в спальне Эвана уже накопилось так много, что он вполне мог организовать персональную выставку. Вот только заниматься чем-то подобным в Нью-Фолле – бесперспективно.
Даже если администрация выделит ему самый лучший зал в местной галерее, на выставку в лучшем случае придет десяток больных кряхтящих стариков, и то – из уважения к его матери, а не из интереса. Так что тоскливее события, чем выставка картин в Нью-Фолле, пожалуй, придумать сложно.
Да и сам Нью-Фолл из окна Эвана напоминал какой-нибудь типичный фильм о конце света: пустынная улица из рассыпающихся домов, давно не видевших ремонта; жухлый бурьян, пробивающийся через трещины в асфальте; высохшие деревья, преждевременно расставшиеся с листвой… И все это убожество на фоне тяжелого мрачного неба. Того и гляди, из-за угла выбежит зомби.
В столь гиблом месте у любого человека опустятся руки и разовьется депрессия, однако у Эвана были свои причины для художественной одержимости. Поэтому он не мог думать ни о чем другом, кроме творчества, и теперь метался по комнате, ища белила для новой картины.
– Проклятье! – Выругался Эван, проверив все имеющиеся банки с белилами и с шумом захлопнув ящик прикроватной тумбы.
Белил больше не осталось, а единственный художественный магазин в треклятом Нью-Фолле закрылся пару лет назад. Чтобы купить материалы, нужно было выезжать за сотню километров до соседнего города. Там осталась хоть какая-то цивилизация, включая школу, в которой учился Эван.
Кстати сказать, там по Эвану сохли все девчонки, даже те, что были старше. Их можно было понять: высокий, крепкий с виду и хорошо сложенный парень был чуть ли не главным школьным красавчиком. Безупречная внешность Эвана была столь же холодна, как и он сам по отношению к воздыхательницам – светлые волосы всегда аккуратно уложены, аристократичные тонкие черты лица неизменно сопровождались серьёзным выражением, а серые глаза таили в себе опасный металлический блеск.
Но как бы девушки о нем ни грезили, как бы ни старались завоевать его внимание, все было тщетно. Поскольку сам Эван грезил совершенно о другом. Однако, в такой дыре, как Нью-Фолл, его мечте не суждено было исполниться.
Иногда жизнь в маленьком городке оборачивается трагедией для всех его горожан. Так произошло и с Нью-Фоллом. Когда-то он казался вполне привлекательным перспективным местом, обещающим приезжим хорошо оплачиваемую работу на металлургическом заводе. И вот, спустя десятки лет процветания, завод, не выдержав конкуренции, обанкротился, оставив подавляющую часть населения Нью-Фолла без средств к существованию.
Сайты недвижимости мгновенно заполонили объявления о продаже квартир, но спроса на них не было. Даже самый красивый и большой особняк больше ничего не стоил в этом богом забытом месте.
Осознав всю плачевность ситуации, большинство жителей побросали свои дома и отправились искать прибежище в других краях. Вскоре город покинула вся молодежь и все квалифицированные специалисты.
Тех, у кого не нашлось средств на переезд, ждало худшее – неизбежное падение во всё большую нищету, как в голодную беспощадную бездну. За пару лет Нью-Фолл превратился из уютного благоустроенного городка с зелеными газонами в позабытый всеми город стариков. Без единого врача. Утопающий в безнадеге и в разрухе.
«Убраться бы отсюда хоть куда» – так звучали тайные воскресные молитвы здешних прихожан. И так же звучали их заветные мечты, их ночные грёзы, их слабая, но все-таки надежда. Потому что Нью-Фолл обещал им только вырождение.
Каждый, кто мог позволить себе уехать – уехал. И всю свою жизнь Эван Грейсен посвятил изобразительному искусству, чтобы однажды тоже сбежать из Нью-Фолла. Он был лучшим художником среди всех, кого встречал. Из сезона в сезон он разъезжал по всевозможным конкурсам, представляя свою школу, и выигрывал все главные призы, умножая собственные амбиции.
Учителя и члены жюри в открытую называли его гением, пророча большое будущее. К Эвану даже несколько раз приезжали репортёры больших газет и брали интервью. Ему удавались любые жанры и любые направления. Он мастерски писал портреты, пейзажи, натюрморты, архитектуру, а уж как он писал штормовое море – можно было и правда утонуть.
Да, его таланту действительно не было равных.
Вот почему все полки в комнате Эвана были заставлены гравированными кубками, изящными хрустальными наградами и дипломами в застекленных рамах. В них – вся его жизнь, все бессонные ночи и отсутствие друзей. Эван сознательно был нелюдим, отрекся от детства и всех радостей школьной поры. Потому что он точно знал, чего хочет больше всего на свете. Потому что он следовал за своей самой главной заветной мечтой.
И теперь она ощутимо приближалась.
Уже завтра он войдет в автобус до ближайшей железнодорожной станции, а там сядет на поезд до Маунтен-Хилла. Прибыв в столицу, он проедет до самого дешевого хостела и временно поселится в нем. Койку он забронировал еще в прошлом месяце.
Там, в никогда не спящем мегаполисе с небоскребами, торговыми центрами и шумными барами, посреди огромного зеленого парка с идеально выстриженными фигурными кустами, возвышается прекрасное историческое здание с величественными колоннами, широкой каменной лестницей и огромным витражным куполом.
Это Университет Искусств Беллстрид. Легенда среди высших и самых элитных школ, запредельная мечта каждого творца, гавань гениальных студентов, и виза в безбедную жизнь. Поступить туда считается чем-то из разряда фантастики, а на бюджет – и того сложнее.
Именно выпускники Беллстрида – самые желанные, самые востребованные профессионалы на рынке труда. Если перечислить первую сотню громких имен среди художников, музыкантов, писателей, известных во всем мире – большая часть из них будет выходцами Беллстрида.