Заклятые в любви

Райнер А.

Парни по очереди представились и пожали ему руку.

– Видали, что творит та девчонка? – Сходу начал Питерс и Эван едва сдержался, чтобы не закатить глаза. – Настоящая зверюга!

– Видали. – Уилл кисло улыбнулся.

– Знаете, что я думаю? – Заговорщически прошептал Генри Питерс, широко раскрыв глаза. – Она точно знала о теме экзамена и заранее подготовилась!

– Да ну, ты брось. – Отмахнулся Уилл. – Это же Беллстрид. Здесь все по-честному.

– Ну да, ну да… Не будь таким наивным. – Скептически усмехнулся тот и глянул на Эвана. – А ты че

думаешь?

Эван безучастно пожал плечами, утопая в тревожности за свое будущее.

Генри не унимался:

– Да вы сами подумайте! Тема явно мутная. Пока все сидели и прорабатывали эскизы в блокнотах, она уже рисовала на холсте! Я-то все видел. Она ни на секунду не задумалась над тем, что рисовать, как рисовать… Она просто с ходу приступила! Так не бывает! Что хотите говорите, но я точно знаю, что история тут не чистая.

Что ж, надо отдать должное: доля правдивого в этом может и была. По крайней мере, версия Питерса сразу всё объяснила.

– Мне-то, в целом, плевать. – Продолжал он. – Я поступаю платно и уверен, что пройду, потому что очень даже не плох. А вот бюджетникам теперь ой как не сладко.

– Мне бы твою уверенность. – Уилл достал из заднего кармана брюк смартфон, посмотрел в него и произнес: – нам пора возвращаться на экзамен. Осталось десять минут.

– Да уж, лучше не опаздывать, – согласился Питерс, и все трое двинулись в сторону главного холла.

– Еще бы! Мы ведь не относимся к особому случаю. – Съязвил Уилл.

«А его это тоже задело» – отметил про себя Эван, все еще задумываясь о теории Генри Питерса.

Проще простого было обвинить девушку в сговоре, посчитать ее чьим-то протеже, поверить в то, что ей выстилают красную дорожку в Беллстрид потому что она родственница ректора или еще кого важного. И все-таки Эван склонялся к тому, что она действительно была одаренной. Он просто не видел в ней подвоха или хитрости. А вот искру точно видел.

К тому же, подготовилась она или нет, ее картина была восхитительна. В ней всё было безупречно: образы, техника, светотени, композиция, тона и полутона. Девушка писала ее своей рукой, как ни крути. Никто не делал этого за нее, она сама так умела.

После перерыва в аудиторию не вернулась половина абитуриентов – они попросту сдались, приняв тот факт, что Беллстрид им не по зубам.

«Правильно сделали. Зачем мучиться, когда несоответствие налицо» – подумал Эван, сев за мольберт и окинув свежим взглядом свою работу.

Перерыв пошел всем на пользу и до конца экзамена работа шла продуктивно. Когда прозвенел звонок, и экзамен окончился, ребята отложили кисти, поднялись и бегло оценили картины друг друга, прежде чем покинуть аудиторию.

– Экзамен подошел к концу. – Официально объявил профессор Верзяк. – Ожидайте результаты в среду. Вас оповестят по электронной почте.

Абитуриенты потянулись к выходу.

– Ты идешь? – Спросил Эвана Уилл. Ему явно не терпелось поскорее уйти.

– Нет, у меня остались кое-какие дела. – Уж очень торопливо выпалил Эван. В этот момент к ним подошел Генри Питерс, спокойный и расслабленный. – Идите без меня.

– Окей. – Отозвался Уилл, махнув на прощание рукой.

– Бывай. – Кивнул напоследок Питерс.

Эван сделал вид, что протирает кисти, чтобы остаться в аудитории последним и взглянуть на готовую картину мисс Вуд. Та, гордо подняв подбородок, пронеслась мимо него и скрылась из виду.

Когда в аудитории остался только профессор Верзяк и Эван, парень встал со стула, обогнул несколько чужих мольбертов и, наконец, остановился возле картины мисс Вуд. Работа выглядела так, будто девушка корпела над ней неделю, но никак не пять часов.

Поймав себя на этой болезненной мысли, Эван пришел к выводу, что она действительно чрезвычайно талантлива. Увидев всего одну ее работу, он уже преклонялся перед ее даром. И одновременно с тем он успел за это ее возненавидеть.

Глава 4. Лисица, кошка и сова

Всё свободное время, пока Эван отсиживался в хостеле ожидая результатов экзамена, он посвящал поиску работы. Поскольку сомнений в том, что ему уже никак не получить двойную стипендию, не осталось. Сложность состояла в том, что подавляющему числу работодателей требовался опыт, а опыта у Эвана не было ни в чем, кроме изобразительного искусства.

Устав перебирать вакансии, Эван выключил смартфон. Погода стояла отличная, так что он решил пройтись. Покинув душный хостел, Эван побрел в сторону центра, обращая внимание на каждое вывешенное объявление. Здесь их клеили где ни попадя – на фасадах, на столбах и на дверях небольших магазинов.

Вдруг подвернется удача? Иногда очень хотелось верить в счастливые случайности, предначертанные самой судьбой.

Эван несколько часов обходил все попутные торговые точки, интересуясь, не требуются ли им помощники, чувствуя себя всё более паршиво. Идея оказалась провальной. Частные магазинчики и бары в новых сотрудниках на полставки, да еще и без опыта, не нуждались.

Эффект от очарования столицей померк. Эван понимал, что пробыл в Маунтен-Хилле слишком мало и еще ничего по сути не видел, но он не мог избавиться от мерзкого чувства, что чужой здесь. Ненужный. Лишний. И хотя мегаполис предлагал большие возможности для получения удовольствия, Эван не мог себе позволить даже стаканчик кофе на вынос – уж слишком дорого в его ситуации.

Бесцельное шатание привело его на особенно шумную улицу: из-за ремонта дороги здесь вовсю работали перфораторы и пыль летела во все стороны. Ускорившись, Эван попытался проскочить этот отрезок пути, как вдруг в этот самый момент ему позвонила мама. То был ее особый талант – звонить в самое неподходящее время.

Остановившись, Эван замешкался, прежде чем ответить. Он смотрел на экран смартфона с ее фотографией и понимал, что прямо сейчас придется лгать. На душе неприятно поскребло.

Наконец, он нажал зеленую кнопку и как можно более счастливым тоном ответил: