Заклятые в любви

Райнер А.

Демонстративно отвернувшись, девушка отсела от него настолько, насколько позволяла площадь сидения, а ее постукивания каблуком стали заметно чаще и громче. Оба нервничали. Между ними всё равно оставалось слишком маленькое расстояние, чтобы о нем не думать.

Всё то время, пока они сидели, Эвана так и подмывало обронить какую-нибудь колкость в ее адрес. Он честно боролся с собой, и очень удивился, когда одна из нескольких мыслей, что вертелись на языке, случайно вырвалась изо рта:

– Прошла на факультет чечётки?

Стук каблука тут же

прекратился.

Ляпнув это, он похолодел и замер, ожидая бури, не решаясь даже боковым зрением взглянуть в лицо мисс Вуд. Ему показалось, что воздух вокруг нагрелся. Вдруг очень захотелось, чтобы девушка восприняла этот идиотский выпад, как неудачную шутку. Захотелось, чтобы она рассмеялась. И тогда… он бы неловко посмеялся вместе с ней. Может, на этом их вражда завершилась бы сама собой.

Но девушка не засмеялась.

– А ты прошел на факультет маменькиных сынков? – Произнесла она так громко и четко, словно долго тренировалась выговаривать каждый слог этой фразы.

Ох, зря она упомянула его маму. Зря, зря, зря.

Чувствуя себя уязвленным какой-то лохматой девчонкой, Эван резко развернулся к ней.

– Не смей говорить о моей матери. – Его голос прозвучал слишком агрессивно.

Он понимал, что начал перегибать, но, если прямо сейчас не поставить ее на место, будет только хуже.

– А не то что? – С вызовом прошипела та, провоцируя. Девушка впилась в него зелеными глазами, в которых не было ни грамма страха. В них отчетливо кипела буйная зарождающаяся ненависть. – Что ты сделаешь мне, а?

Утратив над собой контроль, Эван резко схватил ее за запястье:

– Осторожней, Вуд. – Пригрозил он. – Не нарывайся.

Не отводя от него едкого взгляда, точно жертва в момент атаки, которая не собиралась сдаваться без боя, мисс Вуд дернула рукой в попытке вырваться. Ее ноздри раздувались, а грудь заметно вздымалась при каждом резком вдохе.

– Отпусти! – Скомандовала она, дернув руку сильнее.

Эван не отпускал. И хотя сейчас его сердце колотилось как бешенное, внешне он выглядел холодным и спокойным. Он знал, что слишком сильно сжал ее запястье, тем самым причиняя девушке боль. И еще раз убедился, что мисс Вуд оказывает на него исключительно пагубное влияние, ведь он никогда в своей жизни не был таким.

Он сам себя не узнавал. Но был не в силах противиться этому всепоглощающему негативу.

– Перестань! – Процедила Вуд, еще раз дернув рукой, уже в полную силу.

На этот раз Эван разжал пальцы.

– Псих долбанный! – Выплюнула Вуд. Подскочив, она схватила свой чемодан и поспешно отошла от парня на дюжину шагов.

Больше они даже не косились в сторону друг друга.

К счастью, спустя несколько невыносимо тягучих минут, методистка вынесла каждому по фирменной небольшой коробочке в сине-золотых цветах. Она ничем этого не показала, но очевидно, отметила тот факт, что будущие студенты держались на внушительном расстоянии друг от друга, вместо того, чтобы ждать на одной скамье.

Другие студенты здесь обычно начинали знакомиться, делиться впечатлениями от Беллстрида и принимались обсуждать различные учебные моменты. А сегодня она застала совершенно не типичное поведение. Положительным моментом в этой ситуации было то, что методистка больше не задала ни единого вопроса и, пожелав удачи, удалилась в свой кабинет.

Мисс Вуд вполне могла бы победить в соревнованиях по спортивной ходьбе – столь молниеносно она исчезла, как только получила свою коробку.

Эвану же спешить было некуда. Он аккуратно снял наклейку со своей коробки и поднял крышку, заглядывая внутрь. В этот момент к нему вернулось забытое ощущение родом из детства, когда под елкой еще лежат подарки, но из-за яркой упаковки невозможно догадаться, что же там.

В коробке находился ключ, на котором висел простой металлический брелок с номером комнаты; пластиковый студенческий пропуск с фотографией Эвана; клочок бумаги с логином и паролем для входа на университетский учебный портал и брошюра с информацией для первокурсников.

Для удобства, парень положил ключ в карман брюк, а коробку поставил сверху на чемодан, чтобы не занимать вторую руку. Неспешно двигаясь к большой скульптуре с животными-покровителями, он перекручивал в голове этот эпизод на скамейке, ища объяснение или хотя бы оправдание случившемуся.

Он понимал, что неправ. Понимал, что сам же, своей наглостью и глупостью, запустил цепную реакцию, так что теперь их неприязнь усилилась и будет только расти с геометрической прогрессией.

Эван не ожидал сам от себя всего того, что успел натворить. Он никогда не был таким злым, таким ядовитым на пустом месте. Он никогда не хватал девчонок за запястья, не обижал их, не делал им больно. Но также он не ожидал получить в ответ такую волну агрессии. Он ведь был хорошим парнем… Пока не случилось того, что случилось.

Неужели ему теперь придется быть плохим? Играть роль университетского негодяя? Ведь если она будет нарываться, он не станет молча терпеть. Ему придется отвечать.

Ох, ну почему она не засмеялась? Почему она так серьезно отнеслась к той глупости, что произнесли его губы? А теперь, когда он схватил ее, когда причинил этой девушке физическую боль, сколько бы он ни старался и как бы искрометно ни шутил в дальнейшем, она вряд ли сможет засмеяться.

Какая-то неумолимая тоска пронзила его сердце, когда он подумал о том, что мисс Вуд вряд ли позволит себе даже улыбнуться в его сторону.

Контрада совы была отделена от остальной части кампуса каменным забором, который кое-где живописно оплетал плющ. Над высокой аркой из такого же светлого, чуть желтоватого камня, нависала довольно крупная и очень приметная скульптура совы с распахнутыми крыльями. Отлитая из темного металла, она уже успела приобрести голубой оттенок из-за коррозии, и это было по-своему красиво.

Арка никем не охранялась, поскольку студенты могли свободно перемещаться между контрадами и ходить друг к другу в гости.