Заключенный
Шрифт:
— Это то, что мы должны сделать, — говорит он.
— Вы считаете его главным?
Он мрачно кивает.
— Почему вы до сих пор не пришли за ним?
— До этого времени мы не знали где он. Даже никогда не знали его имени. Мы называли его «Синий пиджак». Пока он вдруг не объявился. После десяти лет поисков он появляется на экране телевизора, как таракан, выползающий на свет. Гребаный губернатор. Уважаемый муж и отец. Столп общества.
Его голос звучит насмешливо.
— Он тот, кто похитил тебя?
Ответ очевиден, но ничего в случае с Грейсоном не может
Нет ничего нежного в выражении его лица, когда он отвечает:
— Нет, эта честь принадлежала парню с пачкой наличных и с грузовиком мороженого. Хотел ли я эскимо? Хотел ли я также немного денег? В моем кармане было пятьдесят центов, Эбби. И в тот день я не обедал.
Мой желудок ухает вниз.
— Губернатор никогда бы не марал руки, выполняя фактическую работу. Были люди, которые похищали и удерживали нас. Губернатор только получал деньги от фильмов, в которых они заставляли нас сниматься. И, конечно же, он посещал нас лично. Особенно меня.
Смех Грейсона посылает озноб по моему позвоночнику.
— Он может купить все, что хочет. Может купить весь этот штат. Он может купить маленьких мальчиков.
Все, что я могу сделать, — это подойти к нему и положить на него руки. Чтобы говорить с ним каким-то испорченным языком любви, на котором говорим только мы двое, где мы раним друг друга, только чтобы успокоить нанесенные раны.
Теперь голос Грейсона звучит грубо. Его выражение лица соответствует голосу.
— Я был его любимчиком. Вот почему парни не пытались убить его, пока я был за решеткой. Потому что я был… я был его любимчиком.
Его голос надламывается.
Слово «любимчик» на вкус, как желчь, обжигает меня изнутри. Любимчик. И все ужасные вещи, которые ждут мальчика в плену у мужчин.
Я могла бы оказать ему сочувствие. Нормальные люди сказали бы: «Мне так жаль. То, что он делал, было неправильно. Ты не заслужил этого. Я ненавижу его».
Я люблю тебя.
Сказать это, значило бы только ухудшить все, потому что он не поверит мне.
Не может поверить мне.
Поэтому, вместо этого, я говорю одну фразу, которая, я знаю, поможет. Единственную вещь, которая имеет значение. И тем самым, я связываю себя с ним более тесно, чем, если бы я использовала веревку или наручники.
— Позволь мне пойти с тобой.
Получить планы здания недостаточно. Мне нужно быть с ним в этих закрученных поисках, даже если я думаю, что это неправильно.
Особенно теперь.
Грейсон поднимает брови. Его голос передразнивает, когда он говорит:
— Тебе.
Я прищуриваюсь и делаю шаг вперед, вторгаясь в его пространство. То, чему он учил меня на собственном примере.
— Я сильнее, чем кажусь.
Выражение его лица отрезвляет.
— Я знаю это, дорогая. Чтобы вынести меня необходимо быть такой.
Мое горло сжимается. Вот, как он видит себя. Как что-то, что нужно вынести. Бесчувственное.
Недостойное любви.
Боюсь, что убийство губернатора не принесет ему желаемого покоя. И боюсь, что он сломается, когда осознает
35 глава
Эбигейл
Мы за большим столом в главной комнате, в том месте, куда они сначала положили Грейсона, когда я доставила его сюда. Все парни здесь: Нейт, Стоун, Грейсон, Колдер, Круз, Нокс, Райленд.
Ребята разбирают инструменты и оружие. Они экипируются.
Я не получаю пистолет. Есть только я, обуреваемая чувством страха. Думаю, что это ошибка. Думаю, что убийство губернатора является ошибкой.
Но я не могу отвернуться от Грейсона. Не могу сказать ему «нет». У некоторых людей отношения из солнца и роз. Наши отношения — это тьма и месть.
Пора.
Мы грузим все в две машины. Они подготавливают «Хаммер» рядом, на случай, если обстановка накалится. Одна из их модных игрушек, которую они редко используют, но, по-видимому, он — пуленепробиваемый. Я в легковом автомобиле с Грейсоном, мы едем по пустынным улицам, свободным от автомобилей в четыре часа утра, пока не сворачиваем на улицы фешенебельного района. Паркуемся в тени пристройки, и пятеро из нас быстро перемещаются сквозь темноту к следующему блоку. Один из парней размещается рядом с каменными воротами, которые закрывают его от лунного света и дают ему четкий вид на подъездную дорожку губернатора. Он предупредит Грейсона и Стоуна о любой возможной опасности. Может, даже отведет ее. Я бы не хотела бороться с ним.
Особняк губернатора освещается прожекторами, которые светят вверх из земли, что делает его похожим на замок. Охранник в маленькой будке у ворот без сознания, под действием лекарств. Я ничего не могу с собой поделать, но чувствую вину.
Не знаю почему, но моя решимость укрепляется, когда я смотрю на Грейсона, прекрасного в своей ранимости, ангела мести, который восстановит справедливость за утраченную невинность. Правила смертных не применяются.
Дальше по улице слышен звук разбрызгивателя.
Мы разделились и устремляемся вниз по дороге, прячась в тени, и бросаемся через газон. Проскальзываем сквозь тени к задней части массивного дома и приседаем в траве, на темной стороне каменной ограды, которую поддерживают резные каменные балюстрады. Она простирается вокруг краев крыльца из красной черепицы. План состоит в том, что мы с Нейтом продолжаем наблюдение с задней стороны. Грейсон, Стоун и остальные парни проникают внутрь, через крышу. Чертежи, которые мы украли, указывают путь. Они очистят дом и позволят нам войти.
Грейсон касается моей щеки, а затем исчезает в темноте.
Тихий выстрел звучит сквозь тишину. Затем еще один. Отключение охранников.
Нейт снабдил нескольких парней пушками с транквилизаторами. У нас есть информация, что губернатор и его жена спят в разных комнатах, и его жена принимает серьезные снотворные, но Нейт думает, что мы все равно должны обезвредить ее транквилизатором.
Я сижу в траве, покрытой росой, едва дыша. Нейт смотрит на меня:
— Они будут в порядке. Они лучшие.