Закон Благодарности. Ведьма
Шрифт:
В палатке воцарилось молчание, нарушаемое только редкими возгласами, смехом и отголосками песен снаружи. Видимо, знать и охотники преспокойно продолжали отмечать праздник урожая. Наконец принц нарушил гнетущую тишину:
– Честно говоря, я полагал, ты захочешь поблагодарить меня… Мариэль, верно?
– Верно! Благодарю вас! Вы отправили за мной отряд вооружённых солдат только ради того, чтобы услышать спасибо? – подчёркнуто спокойно спросила я.
На несколько секунд принц застыл с ошарашенным видом, а потом звонко рассмеялся. Всё напряжение как рукой сняло.
– Впервые кто-то позволяет себе так дерзко говорить со мной, но в этом что-то есть. Только постарайся, чтоб это не вошло в привычку, –
Я всеми правдами и неправдами старалась не поддаваться его обаянию, напоминая себе, что нужно держать ухо востро, ведь я не знаю, зачем меня привезли в лагерь. Да, принц остановил казнь, но он один из тех, кто долгие годы мучил моих сестёр, обладающих Силой, аристократ, с чьей лёгкой руки слово «ведьма» – ведающая тайнами магии – приравняли к ругательствам.
– А вы планируете завести привычку спасать меня от смерти? – с вызовом переспросила я.
– Это как пойдёт. Хотя, признаться, мне понравилось чувствовать себя героем-освободителем для прекрасной дамы.
В отличие от всего богатства и роскоши вокруг, поведение принца произвело на меня впечатление. В присутствии гвардейцев, знати, горожан он держался холодно и отчуждённо, как и подобает наследнику престола, но сейчас здесь, как и в ночь Колосада, он казался простым и приятным, удивительно «своим». Это добавляло его образу очарования, и моё распалённое воображение тут же подметило, что таким открытым он был только со мной. Как я ни старалась сохранить самообладание, предательская улыбка выдавала с потрохами. Эти внезапно нахлынувшие чувства только сильнее сбивали с толку. Зачем же он вызвал меня?
– А если серьёзно… Ты и правда настолько хорошая знахарка, что смогла вытащить с того света ребёнка той девушки? Это ведь не связано с ведовством? Не жду, что ты признаешься, но мне действительно нужно знать, замешана ли в этом пресловутая магия или дело в целебных травах?
Я смешалась. У меня не было простого ответа на его вопрос, и я слабо представляла, как ответить так, чтоб снова не попасть на костёр.
– Магия – это не только замысловатые пасы руками, волшебные слова заклинаний и причудливые ритуалы. Она пронизывает всё вокруг, является частью всего в мире, а мир – это лишь отражение магии, которое мы сумели разглядеть. Девочку спасли лечебные травы, но ведь в них заключена Сила Великой Матери, а значит, можно сказать, что ребёнка исцелила магия.
Принц удивлённо уставился на меня и вновь рассмеялся.
– Таких философских тирад я не слышал даже от придворного мага, а он редкий зануда. Считаем, ты красиво ушла от ответа. Всё, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Я скорее прощу признание в ведовстве, чем предательство. Мариэль, сумеешь ли ты так же ловко, как спасла ребёнка, помочь больному старику? – юноша напрягся и посерьёзнел, словно в моих руках была судьба королевства.
– Это зависит от болезни и от того, насколько глубоко недуг успел поразить несчастного. Когда человеку пришла пора уходить, выторговать его душу у смерти нелегко, но попытаться можно. Неужели хворому не сумели помочь придворные лекари и маги? – я нахмурилась, подозревая, что меня хотят втянуть во что-то очень неприятное.
– Нет, никто из тех, кому я доверяю не смог помочь. А я не могу отпустить его сейчас, ещё не время. Он ещё многому не успел научить меня! Если справишься, проси, чего пожелаешь. Я исполню всё!
– Так уж всё? – я задумчиво накрутила на палец порыжевший кончик пряди.
Если соглашусь, получу возможность исполнить любую мечту, даже самую смелую, например, отменить закон, запрещающий женщинам колдовать. Это спасло бы многих и заметно упростило жизнь мне самой, конечно, если принц не солгал. А если откажусь? Могу поспорить, у наследника
– Я должна подумать! Согласие – большая ответственность и серьёзный риск, ведь вы не сказали, что будет, если я не справлюсь. Даруйте мне время до следующего восхода, к утру я дам ответ.
– Конечно! – он был явно расстроен тем, что я тяну, но старался показать, что это ничуть его не трогает. – До рассвета палатка в твоём полном распоряжении. Начальник моей охраны проводит тебя. Если что-то потребуется, проси слуг или гвардейцев, – он сдержанно кивнул и снова нацепил ледяную маску монаршей особы.
Не хотелось раболепствовать, но я через силу поклонилась и поблагодарила за заботу. У выхода из палатки уже ожидал знакомый капитан гвардии.
В лагере царило буйное веселье, точнее, здесь словно сошлись два мира: знатные и богатые кутили – их легко можно было узнать по красным от обильных возлияний лицам; между ними сновали слуги – бледные и усталые, им приходилось обеспечивать господам привычный комфорт в полевых условиях. Я не причисляла себя ни к одним, ни к другим. То, что мне дали свою палатку, заметно возвышало над прислугой, хотя нас и раньше мало что объединяло. Со знатью же у меня никогда не было ничего общего, кроме взаимной неприязни. Здесь я чувствовала себя чужой, как и в любом другом месте, кроме леса и лачуги на болоте. Но даже в деревне, среди с трудом терпящих меня односельчан, я была дома по сравнению с этим местом.
Капитан резко остановился, и я с размаху вписалась в его спину. Пробормотала себе под нос извинения, но гвардеец не шелохнулся. Он был настолько сосредоточен и холоден, что мог запросто сойти за живую статую. Указав рукой на ближайшую палатку, провожатый откланялся.
Моё убежище на эту ночь оказалось просторнее, чем ожидалось. Видно, до сегодняшнего вечера здесь обитал кто-то из ловчих или мелких аристократов. Это объясняет, почему прислуга провожала меня осуждающими взглядами. Наконец оставшись одна, я вновь погрузилась в раздумья. Предложение принца подвело черту под всей моей жизнью и отрубило пути к отступлению. Ещё сегодня днём возле леса, утопая в жалости к себе, я помышляла о возвращении домой, а сейчас стало понятно, что это лишь пустые мечты. У меня нет больше дома, нет ни родных, ни близких, ни прошлого. Да и будущее представляется туманным.
Громкое бурчание в животе отвлекло от невесёлых размышлений. Помнится, принц говорил что-то насчёт того, что мне предоставят всё необходимое. Я поднялась и направилась к выходу из палатки, намереваясь урвать солидный кусок аппетитно шкворчавшего оковалка, который приметила на вертеле, когда мы проходили мимо костра. Резко отмахнув полог палатки, я упёрлась в грудь всё того же гвардейца, который молча протянул мне поднос с дымящимся мясным рагу и свежей булочкой. Дорога к выходу из лагеря оказалась отрезанной. Не то чтобы я собиралась бежать, но осознавать, что меня лишили такой возможности, было неприятно. Подхватив поднос, я на вытянутых руках внесла его обратно в палатку. Рагу оказалось очень вкусным. Мясо, приправленное пряными травами, таяло во рту, овощи и картофель были в меру мягкими, не люблю, когда они развариваются в кашу. Видимо, это блюдо приготовили на полевой кухне для знати. Охотники и прислуга довольствовались более жёсткой и жилистой дичью, вроде того самого оковалка. Признаться, простая еда была мне больше по вкусу, хотя сведённый от голода желудок признал эту мысль кощунственной.