Закон Дарвина
Шрифт:
Сашка молчал, представляя себе каких-то мутантов-крыс в деловых костюмах, хотя отлично понимал, что Петька, как это говорится, фигурально выражается. А Петька вдруг зло добавил:
– Вот это оно и есть – собачье счастье. Когда все сидят по будкам и радуются, что есть миска, цепь и подстилка. И даже если тошно от этого, и помыслить не могут, что ошейник – не неотъемлемая часть шеи… А что «Мир» [12] утопили – так и палец с ним, его в микроволновку не сунешь… Саш, хочешь в космос? – спросил он. Сашка помотал головой:
12
«МИР»,
– Что я там забыл… Я хочу, чтобы здесь жить было интересно, – добавил он, и ядовито напрягшийся было Петька обмяк. Тихо сказал:
– Да. Это ты правильно… ну ладно. Обратно не пойдешь? – Сашка угрюмо помотал головой. – Точно? – Мотание повторилось. – Саш… я могу тебя с собой взять. А уж там ты сам решишь. Это у человека единственное право: решать. Пойдешь? – Сашка кивнул и поднялся вслед за Петькой.
Летнее солнце за окном обрушилось в улицу.
– День, – сказал Петька тоскливо, подходя к окну. – Знаешь… наша страна… она такая красивая и большая… посмотри, какая она у нас красивая и большая… здесь всем хватит всего просто так… бесплатно… – Он не смотрел на Сашку, но говорил с ним. – А я… я даже не могу… – Он подмигнул Сашке и сказал весело: – Что ты плачешь, дурачок?! Смейся! Косорукая пока спит!
Потом перекинул гитару на плечо и вышел, не оглядываясь, наружу.
Сашка подождал несколько секунд. Посмотрел вокруг пустым взглядом. Наткнулся на ответный взгляд девушки за стойкой – она, глядя так же бессмысленно, подкрашивала губы, уставившись не на Сашку, он только сейчас догадался, – а в витрину.
Криво усмехнулся.
И вышел следом за Петькой.
Разные, но знакомые уже нам люди. Республика Тюркских Народов
Из Самары ехали долго, даже очень. А Васька вообще не любил на автобусах ездить, укачивало его. Пришлось спасаться пивом….
Вот именно поэтому он приехал в этот городишко Сарань пьяный. И задержался у того парня, который вел их к бараку. И в свою очередь услышал, что тот пробурчал: « Ну-ну… Больно нужны вы в США пьяные да обдолбанные…»
Он не преминул рассказать об этом сестре:
– Да что ты веришь всякой швали? Неужели не видишь, что он нам просто завидует?
Васька предпочел ей поверить. Она была умнее.
Однако сейчас, ворочаясь на
В этой гребаной РТН [13] было очень жарко – Васька никак не мог привыкнуть к постоянно мокрой от пота постели.
Послышался кашель за грубой деревянной переборкой. Это у девчонок.
13
Республика Тюркских Народов.
Кровать Васькиного соседа глухо скрипнула. Мускулистый парень с крашенными в красный цвет волосами неслышно поднялся и начал красться к перегородке.
– Э-э-э, – прошипел Васька, приподнимаясь на локтях. – Ты че мутишь, чудило? Ну-ка, ляг назад – и не надо тут!
Тот съежился и побрел обратно. Насколько тяжелы кулаки у Васьки, он уже знал.
Захотелось курить. Поднимаясь с кровати и натягивая на себя дырявые джинсы, Васька буркнул, обращаясь к крашеному:
– Узнаю, что подсматривал или туда шастал, – ур-рою!
Сигареты остались в автобусе, пришлось идти туда. Парень старался шагать как можно тише, чтобы не всполошить солдат. Именно поэтому его передернуло, когда будто бы из ниоткуда перед ним появился водитель, словно куда-то кравшийся. Выслушав сбивчивую просьбу открыть автобус, он кивнул и пошел к стоянке. Васька пошел за ним.
– А ты кто? – спросил, уже будучи внутри, темный силуэт, пропахший потом и табаком. – Аааа, вспомнил. Обретидомовец. Тот, который тому красноголовому петушку по щщам дал. За дело дал. Хм….
Вот и первая затяжка… пальцы начало приятно покалывать.
– Слушай, а чего ты, эт самое, ну, уехать-то решил?
Васька усмехнулся и затянулся еще раз:
– Да так…. Отец у меня в Чечне по контракту служил. Наступил на мину – домой прислали цинковый гроб. Мамка пить начала – за полгода сгорела. В детдом я Машку не отпустил, пришлось немного побродяжничать. А тут этот самый «Обрети дом». Оказалось, что какая-то семейка в Канзасе хочет двух детей. 16 лет. Пацана и девчонку. Ну вот и едем….
Водила достал пачку сигарет, выбил щелчком одну. Закурил. Сделал глубокую, как глоток воды, затяжку. Провел рукой по усам и только потом глухо расхохотался.
– Мужик, ты чего? – недоуменно покосился Васька.
– Ой не могу… надо же, в Канзас… господи боже ж ты мой….
– Не понял! – Сигарета кончилась.
– Короче, парень. Можешь мне, конечно, не верить, но я бы на вашем месте драпал.
– Но…
– Хотя куда тебе, придурку, понять….
Кулак сжался сам собой.
– Это с какого хера?
– А вот с такого. Ты что, реально думаешь, будто вы, два великовозрастных дитяти, нужны кому-то в пиндостане? А вот х….
– А на х… тогда вся эта по…бень с «Обрети дом»?
Водила прокашлялся и пронзительно поглядел на Ваську.
– Да продают вас, долбо…бов. Кого на органы, кого богатому буратине – чтоб он таким, как ты, очко рвал. И кулачок-то разожми, а то так двину – назад не вернешься! И лучше послушай меня – на самом деле мы сейчас следуем в Турцию. В клинику какую-то. Там вам якобы проведут медосмотр и оставят маленьких и чуть постарше. Типа они больны чем-то там. Клиника это трансплантологическая – разберут тех, кто остался, на органы.