Закон Дарвина
Шрифт:
– Мужик, ты чего, серьезно? – У Васьки отвисла челюсть.
– Нет, бля, шучу! Конечно серьезно! Вот вас, из моего автобуса, – девчонок продадут какому-то турецкому шейху, большой шишке в какой-то там организации, лижущих святой зад тралляляха. Некоторых из пацанов по борделям распределят. Остальных – отправят горбатиться на рудники в качестве дешевой рабсилы.
– Бля….
Можно было бы не верить, но водила говорил так горячо и так убедительно, что неверие исчезло само собой. Даже не так. Почему-то показалось, что он не просто так все это говорит. Что он поможет. Что этот непонятный мужик с прокуренными усами
– И че делать?
– Пройдись по баракам, только тихо, кипеша не поднимай! Перетри там с пацанвой и девчонками – уговори их свалить. Давай пробежись прям сейчас, я буду ждать тут.
– А на х…й?
Водила тихо хохотнул:
– Парень, ты что, думаешь, что сбежишь пешко-дралом от оравы амеров? Да тебя догонят за полчаса. Не-е-ет уж, если я уж решил на старости лет в героя поиграть, то поиграю со всеми прилегающими…. Дуй-дуй, пока не рассвело.
Васька кивнул и, крадучись, ушел в темноту. Трясущимися руками водила достал еще одну сигарету. Попытался зажечь…. Сломал. Достал еще одну. Опять сломал. Наконец достал третью – выгорело.
– Эх, Ольгерд, Ольгерд… Правильно же ты нас мужиками назвал, ой правильно…. Скур-рвились… А ведь казак – он на то и казак, чтоб мотаться по белу свету да делать добрые дела.
Самое главное – не запороть. Очень трудно было подкараулить нужный автобус и выманить оттуда грузина-водилу. Затем заставить оформить дарственную у опытного нотариуса. После всего этого притвориться сменщиком из автопарка.
Хорошо было одно – все эти слезливые надписи и фотографии «Обрети дом» всего лишь наклеены – их можно легко сорвать. Запасные номера были припасены заранее – лежали под сиденьем. Осталось только сорвать накладные усы, брови, вынуть из ноздрей два резиновых кольца, а из глаз линзы – Евгений Павлович подготовился к своей выходке очень основательно.
Вмонтированный в двери холодильник уже был откручен – осталось только дернуть посильнее. Имелись даже несколько баллончиков с краской – в течение 10 минут можно будет легко перекрасить автобус. Осталось самое главное – не сдрейфить.
…Поутру на поверке не досчитались 20 детей, одного автобуса и одного водителя. Конечно, была организована погоня и перехват – но автобус как в воду канул. Неважно, где он ехал и как он ехал. Главное, что спустя некоторое время он появился уже в Воронеже.
Дети были дома.
Воронежский заповедник. Российская Конфедерация Независимых Народов
Камень – камнетесам, хозяйке – серебро,
Медь – мастеровому, чье ремесло хитро,
Песок – он даже дурню не нужен ни за чем…
Лишь золото червонное властвует над всем!
В принципе никто не заставлял Федосова атаковать этот джип.
Он с тремя парнями из своей группы – Артом, Люфтвафой и Сахаром – просто-напросто наткнулся на «Хаммер» на дороге между кордонами Плотовский и Зверинец во время очередного безалаберного патрулирования. Особой нужды в этих вылазках не было, дел в Чистом хватало, но Федосов резонно полагал, что тренировки никому никогда не мешали, а чтобы никто не заныл о бесполезности, тренировку можно назвать патрулированием.
Машина, очевидно, шла из Воронежа в Рамонь, когда – предсказуемо – с подвеской что-то случилось
– Саааань… – прошептал Арт, глотая недожеванную галету и подтаскивая ближе РПК. – Чего это они?
– Это не за нами, – буркнул Федосов и уже жестом показал: тихо. Все четверо перекатились на живот и выставили стволы – «Печенег», «РПК», два «АК-103» с подствольниками.
Из джипа вывалились один за другим трое американцев – настоящих, не наемников – двое сержантов (негр и явный латинос) и офицер. «Полковник, – определил Федосов, рассмотрев на камуфляже офицера зеленых маскировочных орлов. – Ничего себе…» В люке наверху остался за «браунингом», закрытым выгнутым по бокам бронещитком, солдат (вбок от правой двери торчал на подвижном шкворне еще один пулемет – «М249», тоже со щитком, хоть и небольшим). Водитель тоже остался на своем месте. А с заднего сиденья, точнее сказать, из багажника, выбрались два конфедеративных мента – в серой форме, в кепи со «щипанными курами», с укороченными «калашниковыми» под мышкой и лицами, на которых был написан интеллект уровня орангутана. «Власть сменилась, менты остались прежними, – подумал Федосов. – А у янки полный «тырцанал», бля… вот только этим холуям места рядом с собой не нашли».
Первым делом оба закурили, привычно и нудно матерясь. Латинос полез под капот. Негр двинулся дальше по дороге, поводя стволом; полковник брезгливо наблюдал за ментами. Между тем Сахар тронул Федосова за плечо и показал внутрь джипа – на заднее сиденье. Федосов пригляделся. Там был смутно виден силуэт еще одного человека – он сидел, опустив голову, а присмотревшись еще, Федосов различил, что руки этого человека, лежащие на коленях, стянуты пластиковыми наручниками.
– А он не подохнет? – спросил младший из ментов, похожий не просто на орангутана, но на прыщавого орангутана с задержкой даже орангутаньего развития.
– А нам не один хрен? – удивился тот, что постарше, глубоко затягиваясь. – У тебя завтра выходной? Че делать будешь?
Вопрос так и остался без ответа, потому что с расстояния в пять метров две пули 7,62х54 получил сперва один мент, потом столько же – второй, в результате чего от голов у них почти ничего не осталось, но машину забрызгало несильно – нечем. Одновременно с ментами погибли водитель – застреленный в висок из автомата, он тяжело стукнулся в раму окна развороченным шлемом – и стрелок в верхнем люке; ему пуля попала в переносицу, в защитные очки, вогнав в череп куски желтого карболита, и он съехал в люк. Негр пережил их на секунду – ее как раз хватило, чтобы он развернулся и присел, став похожим на отважно гадящую гориллу, после чего пули из «РПК» раскроили жилет и грудь, отшвырнув сержанта в пыль.
Латинос распрямился («бум!» – глухо сказал шлем, стыкуясь с крышкой капота) и взвыл – две пули угодили в бедро, одна – в бок, вгоняя в кишки клочья жилета и формы. Сержант рухнул под колеса и шустро пополз под джип, продолжая выть, потом затих, подергивая торчащими наружу ногами в мощных ботинках. Полковник получил в лоб по шлему выпущенным злокозненным Люфтвафой резиновым «полицейским» тромблоном и уныло плюхнулся на сиденье, уронив голову на грудь.
– Как дети, блин, – проворчал Федосов, вставая. – Ну кто просил ему в лоб стрелять?