Закон О.М.а
Шрифт:
Братья тяжело помолчали.
– Они нам не по зубам, - обречённо ухмыльнулся младший.
– Там полугодовые обороты больше, чем госбюджет страны, плюс связи наверху. Нужно прекращать эту затею.
– А что делать с нашими акциями? Мы вбухали туда все деньги.
– Продадим.
– Кому?
– Им же и продадим.
– Смеёшься? Зачем им при контрольном пакете твои четыре процента? Они их не купят ни за какие деньги и дивидендов по ним платить не будут. Производственный цикл, дружище, в судостроении длинный, прибыль акционеры получают только по возмещении
– Перестань, Толя, бросил – так бросил.
– Дай!
Бычко-младший протянул пачку. Анатолий раздражённо запихнул документы в портфель и закурил.
– Черноморская верфь станет промежуточным звеном корпорации, у которой конечный продукт выпускается в какой-нибудь Боливии, а реальная прибыль оседает в офшорах. Твои четыре процента – настоящий подарок. Не нужно тратиться на покупку беспризорных акций…
– Слушай, Толик, а если они нарушат процедуру торгов?
– Как это – нарушат?
– Ну, скажем, не подготовят документы, опоздают или вовсе не явятся?
– Как это – не явятся? Ты что надумал?
– Нет, никаких мокрых дел, но… можно было бы сделать так, что их агенты прибудут в Николаев, скажем, через неделю после торгов. Люди проспали. Затем проснулись, узнали результаты аукциона и поехали домой.
– Андрюша, ты в своем уме? Это криминал! Я не хочу светиться в таких делах.
– Успокойся! Всё пройдёт через пятые руки. Надёжно. С гарантией, так сказать.
Братья опять замолчали.
– Что для этого надо? – Бычко-старший достал вторую сигарету.
– Фамилии агентов и, желательно, фотографии. Есть такая возможность?
– Вот этот парень будет представлять немцев, - заместитель губернатора открыл дипломат и достал ксерокопию заявки «Clever Yards».
– Пауль Ланге, юрист.
– А от вторых кто?
– Там мутная вода. Пока что тут «красиво выступает» твой старый друг Сергей Гаврилович Мамут собственной персоной.
– Мамут? Не может быть! Ему-то зачем шакалить на процентах?
– Не знаю. Но именно после его визита губернатор выбросил в урну наш вариант продажи.
Анатолий размял очередную сигарету.
– Из сети выдернул? – младший внимательно разглядывал фотографию Пауля Ланге.
– Ну да, его Facebook завален этим добром, – чиновник щёлкнул зажигалкой и запахнул пальто. – Поехали.
Братья поднялись из яхт-клуба наверх по старой разбитой лестнице от Турецкого фонтана.
***
Где сейчас моя Джульетта? В Сицилии? На Майорке? Зачем было покупать яхту и упираться на экзаменах? Зря выбросил кучу денег на новый такелаж.Всё равно торчу тут в снегах и завидую своей подружке. Нет… нужно было! Нужно! Без яхты у него не было бы Джульетты Варди. Где она сейчас? Почему не отвечает на звонки? Греет свою очаровательную задницу на палубе моей лодки в Красном море? А может, спит после обеда, лентяйка…Телефон зазвонил.
Проснулась, красотка, чувствует мои мысли.В зимней куртке много карманов. Пауль «промахнулся» с левыми внутренними – и нашёл звенящий мобильник в пиджаке.
Нет, не Джульетта. Незнакомый номер, загадочный код +355. Кто это?Ланге не любил говорить по телефону на ходу. Он свернул на обочину перед дорожным указателем «Николаев 160 км».
– Алло, говорите.
Трубка немного «подышала» и замолчала.
– Говорите, Ланге слушает.
Молчание, затем короткие гудки. Пауль чертыхнулся, нажал на газ и вновь двинулся по трассе.
Мосты через Синюху и Южный Буг у Первомайска, крутой поворот влево на спуск и прямой горизонт до Мигии. Шипованная резина с трудом хватает разбитый асфальт.
Нет, такую разруху предвидеть было трудно. В Европе подобных дорог никогда не было. Это какая-то компьютерная игра. Я рулю, зарабатываю очки, один неверный поступок – и я проиграл… и я… я труп… Боже!.. Это слалом, а не трасса. Даже в 45-м, при ковровых американских бомбардировках Германии, самолеты разрушали только участок пути, но дальше, по рассказам стариков, машины могли спокойно перемещаться по трассе. Объезжали воронки и ехали, а здесь разбомбили всё. Они что, до сих пор воюют? С кем? Друг с другом?
Очередная глубокая выбоина пришлась под правое переднее колесо. Ударило так, что распахнулсябардачок. Ощутимо повело вправо. Ланге остановился и вышел посмотреть, цело ли колесо. Нормально. Пронесло. Нужно перевести дух. Задача номер один – добраться в Николаев. Держать девяносто на спидометре, не больше. Надо взять себя в руки. Это не скоростной автобан Гамбург-Майнц.
Стемнело. Из ниоткуда выплыл колхозный трактор с прицепом, полным заснеженного сена. Пристроюсь за ним, приведу мозги в порядок.Пауль включил левый поворот и медленно съехал с обочины. Начинался крупный снегопад, поднимался ветер. Велосипедные катафоты деревенского «Беларуса» с трудом просматривались на зимней дороге. Впереди развилка, на обочине мелькнул покрытый инеем бензовоз, снег ещё больше усиливался, видимость окончательно упала. Дворники не справлялись с белым пухом. GPS-навигатор посоветовал Ланге повернуть налево и выехать на просёлочную дорогу, чтобы сократить маршрут.
Путь шёл мимо Мигийской гидроэлектростанции. В другое время Пауль обязательно бы остановился на пригорке, чтобы посмотреть на самое древнее в Европе сооружение умельцев-технарей. Но сейчас было не до красот зимних порогов Синюхи. «BMW» осторожно скатился по заснеженной брусчатке и вновь упёрся в задний бампер знакомого «Беларуса», который неспешно двигался прямо посредине трассы и лишь иногда лениво уходил в сторону от встречных машин.
Нет, так не пойдёт, это железо заставит меня ночевать на зимней дороге.Плотное движение вынудило Ланге протащиться за неторопливым трактором ещё два километра. На повороте в Курипчино у Пауля сдали нервы. Уставшая нога резко надавила на педаль. Руль легко ушёл влево. Скрежет бампера по заледеневшему сугробу обочины и встречный свет фар.