Закон вечности
Шрифт:
_______________
* Т е л е т о б а - храмовый праздник.
– Не понял я тебя, дядя Георгий...
– Да что тут понимать-то? Раньше, сынок, человек, направлявшийся в церковь, должен был подняться по подъему и через дверь в ограде входил, пригнув голову, перед церковью снимал шапку и в церкви был обязан поставить свечу... Да что я вам толкую, сами небось ученые, знаете лучше меня... А вот, скажем, наш сельсовет теперь ютится в наемном полуразрушенном доме, и люди туда входят не то что шапки скидывая, а ругаясь и отплевываясь... По мне, выше и красивее сельсовета не должно быть дома во всем селе... Вы как думаете, раньше люди не могли разве
– Старик закончил свою речь и разлил по стаканам вино.
– Правильно все думаешь, дядя Георгий, - ответил Бачана, - но скажи честно, говорил ли ты об этом хоть раз на собрании?
– Сказал однажды...
– Когда?
– Тебе сколько лет?
– За сорок.
– А мне тогда было тридцать, и чуть не угодил я знаешь куда...
– Теперь другие времена, дядя Георгий!
– Вот и пусть скажут другие... Я свое прожил.
– А говорил, хочется еще пожить.
– Ох и быстры вы на слово, молодежь! Только вот с делами не любите спешить!.. А ты часом не из райкома, сынок?
Бачана рассмеялся.
– Нет, дядя Георгий, я писатель, редактор газеты.
– Редактор? Возьми и напиши в своей газете обо всем этом!
– И напишу!
– Вряд ли...
– Почему? Так и напишу: вот, мол, как думает Георгий Тушмалишвили.
– Хочешь все свалить на меня?
– насторожился старик.
– Да нет же! Напишу, что я частично разделяю твои мысли.
– Только частично?
– Да.
– Значит, ты не во всем согласен со мной?
– Нет.
– А наполовину?
– Наполовину, пожалуй!
– Ну и пиши наполовину!
– Обязательно!
– Поживем - увидим, - проговорил с сомнением Георгий и обратился к Марии: - Напишет?
– Напишет!
– рассмеялась Мария.
– А вы друг другу кто?
– спросил вдруг Георгий.
Мария, не ожидавшая такого вопроса, смутилась, пожала плечами и вопросительно взглянула на Бачану.
– Мы, дядя Георгий, очень любим друг друга и поднялись сюда, чтобы обвенчаться. Да вот священника здесь нет, кто нас обвенчает?
– ответил
– Зачем вам священник? Если вы любите друг друга, обвенчать вас могу и я, - сказал Георгий, вставая.
– Ну-ка встаньте оба! Как твое имя?
– Бачана.
– Твое я знаю - Мария.
Георгий воздел руки к небу, в правой он держал стакан с вином.
– Дети мои, Мария и Бачана! Пусть утренняя роса будет вам благовонным миром, высокое солнце - венцом, эта древняя церковь и родная земля свидетелями вашей любви. Я, Георгий Тушмалишвили, благословляю вас, как всевышний благословил Ноя и детей его. Размножайтесь! И пусть ваше потомство восславит нашу страну! Пусть любовь будет вечной спутницей вашей жизни! Будьте верны друг другу, поддерживайте друг друга в трудах и хлопотах! Аминь... И не забудьте пригласить меня на свадьбу!
Георгий опорожнил стакан до дна, вытер рукавом губы, подошел к Марии и Бачане и по очереди громко расцеловал обоих.
– Пусть теперь похвалится любой священник, что он благословляет и венчает людей лучше Георгия Тушмалишвили!
– добавил Георгий со смехом и ударил себя в грудь.
– Спасибо тебе, дядя Георгий!
– поблагодарил старика Бачана. Мария стояла, опустив голову, и молчала.
– А дети у вас будут красивые! Рожайте их побольше!
– Георгий взял сумку.
– Уходишь, дядя Георгий?
– спросил с сожалением Бачана.
– Надо идти, иначе скотина заберется в колхозный сад, сторож съест меня! Прощайте, дети! Будете еще раз здесь, поищите меня, я буду где-нибудь поблизости...
– До свидания, дядя Георгий! Дай бог здоровья каждому, будь он мужчина или женщина, кто здесь, в этой пустыне, сочувствует и поддерживает тебя!
– Бачана и Георгий крепко пожали друг другу руки, и старик ушел. Пройдя несколько шагов, он вдруг обернулся и обиженно крикнул:
– А ты, Мария, сердишься, что ли, на меня? Или я плохо тебя обвенчал?
Мария сорвалась с места, подбежала к Георгию, обняла его и стала осыпать поцелуями заросшее щетиной лицо старика. Потом так же быстро повернулась и побежала к церкви.
Проводив взглядом удалявшегося Георгия, Бачана пошел вслед за Марией.
Мария стояла на коленях у столика. Перед иконой богоматери горели три свечи.
Бачана долго прислушивался к шепоту женщины. Он не слышал слов, но понял, что Мария молилась. Потом он тихо положил рядом с измятой трешкой десять рублей и на цыпочках вышел из церкви.
17
Когда Бачана вошел в купе, там уже сидели два пассажира и увлеченно беседовали о чем-то. Один из них был явно из провинции, другой, помоложе, городской. Бачана поздоровался с ними, закинул сумку на багажник, сел и углубился в газету. Он читал, но невольно прислушивался к беседе соседей.
Провинциал говорил громко:
– Нет, уважаемый Роланд, человек с ружьем и плачущая мать нас не устраивают! Нам нужно нечто такое, чтобы человек, если даже у него вместо сердца камень, взглянул бы на памятник и заплакал!
– В таком случае ищите Леонардо да Винчи или Микеланджело, уважаемый Хута!
– ответил молодой.
– Никакой он не Микеланджело, этот человек, который в Марнеули поставил памятник "Вырастут еще герои". А каков памятник, а? Когда я увидел двух голых детишек с огромным мечом на руках, поверите, аж слеза меня прошибла! Сделайте для нас что-нибудь такое, и вы станете нашим Леонардо да Винчи!
– Не знаю... Мой эскиз вы смотрели, и, кажется, он понравился вам, не так ли?
– сказал обиженно молодой.