Закрытая вечеринка
Шрифт:
Палец как будто погрузился в жидкий азот - Вик знал, что там минус сто девяносто два градуса. Ему таким азотом однажды прижигали болячки, еще в детстве. Он не успел даже отдернуть руку – химера отпрянула сама, закинув голову к потолку и беззвучно воя, так, что просто мороз шел по коже. Казалось, по ним всем водят невидимой теркой. Кессар торопливо отскочил в сторону, когда тварь, загребая лапами, метнулась в бок, пролетела в пяди от него, ударилась плечом об угол, тот самый, где психиатр занимал огневую позицию, и там, подвывая, вдруг стала оплавляться, терять форму, как тающее мороженое под солнцем. В считанные секунды она растворилась, став единым целым со стеной и полом, и теперь только беспорядок в комнате напоминал о происшествии.
Вик
Доктор Кессар тем часом сходил за своим ассистентом, крепко – пожалуй, даже излишне крепко – поймал за запястье, так же довел до кровати и усадил. И, оставив их обоих там, принялся методично собирать разбросанные вещи. А потом они все втроем вытянулись на кровати. Ощущая кошмарную усталость, и – он не знал, дремали ли его сотоварищи – тяжесть в голове, Вик плавал в какой-то серой мути, не мог толком ни заснуть, ни проснуться. Было похоже на то, как если бы у него была небольшая температура. Каких-нибудь жалких тридцать семь, когда вроде и не болен, но и явно не здоров. Короткая вроде бы стычка с каменной паскудой выкачала из него все силы.
Его товарищам по приключению оно далось – если судить по виду - еще тяжелее. Доктор Кессар держался до последнего: отлежавшись, с явственным усилием заставил себя встать. Из своего портфеля достал маленький пузырек непрозрачного стекла и ватный спонж, подсел к ассистенту, задрал на нем водолазку до самых подмышек, обнажая бледную грудь с выпирающими ребрами. У ассистента оказалась временная татуировка – Вик понял это по тому, что краска уже побледнела. Выцветше-серая, с уклоном в зелень, она теперь казалась чем-то вроде естественного (а точнее неестественного) синяка. Доктор Кессар откупорил пузырек зубами, смочил ватный диск и принялся протирать чужую кожу. По комнате поплыл резкий запах – не спиртовой и не уксусный, но все же смутно знакомый. От него защипало в носу, и заслезились глаза, а ассистент зябко ежился от прикосновений холодного и мокрого комка. Закончив, доктор Кессар укрыл его. Вик подумал, что, наверное, они все трое хотят пить, а пить нечего. Воды они не брали, а сок давно кончился. При мысли же о шоколадном молоке – сладком и жирном – его почти тошнило.
Спустя некоторое время, проведенное в этой полутьме – на полу догорали свечи, их еще предстояло убрать – дверь приотворилась. Вик скосил глаза без особого интереса. В неверном свечном мареве рассмотреть гостя было трудновато, и все же, Вику показалось, что перед ним человек в плаще и шляпе. Таких шляп – он знал это наверняка – нынче никто не носит, но после приключения с каменной кошкой из октограммы головным убором Вика было не удивить. Оглядевшись и натолкнувшись взглядом на кровать, пришелец приподнял свою чудную шляпу в жесте не то приветствия, не то извинения, не то и того и другого. От этого движения плащ незваного гостя распахнулся, и Вик успел заметить что он носит на шее странное украшение - здоровенный, будто от прабабушкиного комода, ключ.
– Экскюзимоа, - уронил гость, прокатав каждый звук на языке, как морской прибой катает гальку, и завершив слово намеком на непроизнесенную «р». Вик на туманную голову не сообразил, что это слово значит и из какого оно языка – он определенно слышал его и прежде, должно быть от Лолы - но общий смысл уловил. Зато оживился доктор Кессар – скатился на пол, в мгновение ока оказавшись у двери, и быстро что-то произнес. Человек в шляпе полез во внутренний карман плаща, достал какой-то мелкий предмет. Пластиковый пузырек, в каких продают аптечные лекарства, вот что это было, Вик рассмотрел. Кессар вернулся к кровати, свинтил крышку – знакомый трескучий пластиковый звук был вопиюще-нормальным – высыпал себе на ладонь содержимое и поднес ее к своему ассистенту. Тот с трудом приподнялся на
– Эта, кажись, от головы, - пробормотал он и сунул в рот то, что держал в руке. Остальное доктор Кессар вернул хозяину. Тот еще раз приподнял шляпу и скрылся в коридоре. Посуды, чтоб запить, у них не было, как не было и воды. Доктор Кессар сходил в крошечную каморку санузла и принес сырой воды из-под крана в двух горстях. Ассистент, придерживая свободной рукой волосы (локтем второй он опирался о подушку) жадно напился. Потом они закурили. Вик принюхивался, ожидая удушливого никотинового запаха, но тот все не торопился наполнять комнату. А потом он обнаружил перед собой протянутый портсигар. Тогда он еще удивился совпадению – эти предметы, и высокая шляпа, и портсигар, как он помнил, совсем вышли из моды. Сигареты хранили просто в картонных коробках, в каких их и покупали. А портсигар и выглядел старинным, видавшим виды и знававшим лучшие времена. Вик думал было пояснить, что он не курит, даже не знает как, но мысли были неповоротливы и медлительны. К тому моменту, как он додумал самую первую, над кончиком его сигареты доктор Кессар уже щелкнул пальцами, и к двум тлеющим в сумраке огонькам присоединился еще один.
… Перед выходом из номера они сходили по очереди в душ (Вик первым), а потом ассистент отдал Кессару вместо загубленной рубашки свой черный гольф, сам оставшись в старой полинявшей футболке с какой-то непонятной надписью. Буквы Вику были известны, а вот слово – нет, и он постеснялся спрашивать. Из душа стрелок вернулся посвежевший и выбритый и в считанные секунды вернул себе обличье доктора Г.Ю. Кессара, хотя гольф был ему несколько не по размеру. Молча, они спустились вниз, отдали ключи особе за стойкой (другой, не той, что вчера) и оставили «Лос-Анджелес» за спиной. Вик не удержался, обернулся на него через плечо. Теперь, когда он не был таинственным и зловещим силуэтом в ночи, от прежнего мистического флера ничего не осталось. Запустение и убожество – вот как охарактеризовал бы Вик этот вид. Скособоченный кирпичный домишко с черной пожарной лестницей и потеками от дождя на стенах. Вывеска поутру потухла и казалась росписью грязью поперек стены.
– Повезло с этими таблетками – буркнул ассистент, ожидая пока его товарищ снимет белую «ланчию» с сигнализации – Прямо очень кстати пришлось
– А я думал это ваш знакомый по вашей просьбе принес, – вырвалось поневоле у Вика при этих словах. Ассистент полез в карман, достал новую палочку сунул ее в зубы. Вик подумал, что, кажется, ни разу еще не видел его без какой-нибудь штуковины во рту: без этой вот палочки или странной сигареты… И внезапно его осенило. То ли голова с утра соображала лучше, то ли память зашевелилась: он сообразил, что палочка пронзительно пахнет корицей. Но запах у нее не такой, как у маминых булочек, вот он и не сразу сориентировался.
– Этот наш… знакомый всегда появляется там, где не ждешь, – хмыкнул Кессар. – Садитесь, не маячьте…
– Я теперь что буду, как вы?.. – поинтересовался Вик, когда они погрузились в машину. Ассистент, уже успевший сунуть в рот очередную палочку своей пахучей дряни, обернулся на голос.
– Что значит: «как мы»?
– поднял он брови. – Видящим ты был и прежде.
– Я после школы думал поступать в политехнический, - пояснил Вик. – Но теперь мне ведь нельзя? Мне надо тоже…
Ассистент покачал головой.
– Никто никого не неволит. Мы делаем то, что делаем, потому что не можем не делать. Но это выбор каждого.
– Мне кажется, я тоже не смогу… Не делать. Эта тварь бродила вокруг моего дома, моего и моих друзей! Да чего далеко ходить – она немного потопталась по нам, а потом до утра все в себя приходили… Я даже не сообразил, что она такое!
– В лесу есть лешие, - вздохнул Кессар.
– В воде - водяные. А в городах… Это вот. Человек осваивает новые пространства – и получает все новые и новые приветы от матери-природы.