Залог страсти

Смолл Бертрис

Он внял этому любопытству и научил ее удовлетворять его, удовлетворять их обоих. Она оказалась поразительно способной ученицей. Иисусе!

Он снова застонал, когда она упала на колени, чтобы взять его в рот. Она хорошо выучила свои уроки, потому что греховное наслаждение вновь пронзило его. Длинные пальцы запутались в ее густых волосах, пока она возрождала к жизни его плоть – ртом, языком и искусными пальцами, перебиравшими его яички. Он закрыл глаза, наслаждаясь восхитительными ощущениями.

В первые месяцы их брака он полюбил ее за качества, не имевшие

ничего общего с ее роскошным, соблазнительным телом. Он видел доброту. Заботливость и ум. Именно ум он находил в ней главным. И еще безусловную преданность Дуну. Но когда они соединились, он был поражен совершенством тела, возбудившего в нем страсть, какой он раньше не ведал. Кто-то мог посчитать эту страсть вожделением, и вначале, возможно, так и было. Но не сейчас. Он влюблен в жену и не мог представить своей жизни без нее. К его облегчению и радости, она отвечала на страсть страстью.

– Довольно, милая, – взмолился он.

Анабелла грациозно поднялась, обвила руками его шею и прижалась гибким телом.

– Не играйте в любовника, милорд. Я хочу почувствовать вас в себе. Глубоко! Потом мы ублажим себя ласками и поцелуями, но сейчас мне нужна твоя плоть во мне, Ангус, мой повелитель и муж!

Он снова прижал ее к краю кровати, толкнул на перину, поднял ее ноги и закинул себе на плечи.

– Счастлив угодить вам, мадам, – глухо сказал он, с громким вздохом наслаждения входя в нее.

Ее лоно, влажное и горячее, с готовностью приняло его, сжимая длинный толстый стержень, который окунулся в него до конца.

– Ваше желание исполнено, мадам? – требовательно спросил он, застыв.

– Да!

Матерь Божья!

Его плоть пульсировала жизнью. Закрыв глаза, Анабелла повторила:

– О да, Ангус. Но будет совсем идеально, дорогой, если ты… Ах! О да! Так! Именно так! Не останавливайся! Не смей останавливаться!

Ее руки смяли покрывало.

Сначала он двигался медленно и величественно, вторгаясь так глубоко, как мог, осторожно выходя почти до конца, пока его сладостная пытка чуть не свела ее с ума. Только тогда он ускорил темп, и ее стоны восторга усиливали его желание. Он чувствовал себя неукротимым. И мог так продолжать вечно.

Оба дышали все тяжелее, когда каждый его выпад приводил их все ближе к чистому совершенству. Анабелла сгорала от жара и тряслась от холода, стремясь вверх, в недосягаемые высоты. Она снова сжала его плоть, вырвав крик восторга. Зная, что он хочет ее, нуждается в ней так же сильно, как она в нем, Анабелла ощущала невероятное возбуждение. Открыла рот, чтобы вскрикнуть, как только конвульсии наслаждения сотрясли ее.

Ангус что-то прорычал в ответ, когда его любовные соки брызнули фонтаном. Несколько мгновений он оставался в ней, не в силах выйти: она была восхитительна.

Наконец он выскользнул из нее.

– Довольна хоть на минуту, похотливая ведьмочка? – улыбнулся он.

– Да, но только на минуту, – хихикнула она. – Как думаешь, мы сделали еще одного ребенка, Ангус?

– У нас впереди есть время, – ответил он.

– Нет! Я не выполню

своего долга перед Дуном и тобой, пока не дам тебе наследника. Не знаю только, был ребенок, которого я потеряла, мальчиком или девочкой. Я часто гадаю…

– Ложись под одеяло, – велел он и сам лег рядом. – Не думай об этом, милая. Бог даст нам наследника, когда придет время.

Он обнял ее и погладил по голове.

О, как она любила его! Она никогда не думала, что способна влюбиться в человека, не признававшегося в любви к ней. Но почему она жалуется? Ангус Фергюссон – прекрасный муж.

Она закрыла глаза.

У него нет любовницы, он относится к жене с уважением и добротой. Но она любила его. И хотела, чтобы он любил ее. Может ли он вообще любить? Сможет когда-нибудь полюбить ее?

В октябре до Дуна наконец дошла весть, что королева девятнадцатого июня родила мальчика, которого назвали Джеймсом. Когда-нибудь ему предстоит стать Яковом VI. Но королева совершенно отдалилась от его отца. Хотя его оправдали в деле об убийстве Давида Риччо, Мария возненавидела вечно пьяного дегенерата, в которого превратился Генри, лорд Дарнли.

– Бедная леди, – вздохнула Анабелла.

– Она вышла за него по доброй воле, – ответила Агнес.

– Какая ты жестокосердная плутовка! – заметил Мэтью.

– Но это правда, – отпарировала Агнес. – Никто не хотел, чтобы она выходила за него замуж. Но она настояла. Теперь обнаружила, каков он на самом деле, хотя ее советники все видели раньше. Разве лорд Босуэлл не сказал того же самого, когда в последний раз приезжал к нам?

– Не забывай, она была влюблена, – покачала головой Анабелла. – Иногда влюбленная женщина делает глупости.

– Достаточно веская причина для туманного понятия, которое называется любовью и не имеет ничего общего с браком, – возразила Агнес. – Брак всегда был плодом сговора между семьями и должен таковым оставаться. Королева будет женой Дарнли, пока смерть их не разлучит.

– Думаю, в ближайшее время он допьется до этой самой смерти, – вставил граф. – И Босуэлл утверждает, что у него сифилис.

– Кто бы говорил! У самого любовниц не счесть! – усмехнулась Агнес.

– Агги! – едва вымолвила шокированная Анабелла. – Джеймс Хепберн – истинный джентльмен и близкий друг семьи. Тебе не годится повторять сплетни, услышанные от слуг, которые, вне всякого сомнения, судачат и о тебе. Возможно, тебе следует вернуться в Рэт. Похоже, что свобода, которую мы предоставили, ударила тебе в голову!

Она окинула сестру строгим взглядом.

– О, не отсылайте меня в Рэт, – взмолилась Агнес. – Я этого не вынесу! Там так тоскливо, и родители немедленно начнут искать мне подходящего мужа. Робби не выберет себе жену, пока все мы не выйдем замуж, а па хочет поскорее получить нового наследника для Рэта.

– Ну…

Анабелла притворилась, что раздумывает.

– Отошлите это неугомонную болтушку, – лукаво посоветовал Мэтью.

– О! Ты! – с бешенством прошипела Агнес. – Ты говоришь это мне назло! Чтобы вывести меня из себя!