Заложница в академии
Шрифт:
Он срывается с места, ему жизненно необходимы эти пять минут, чтобы вправить идиотке мозги.
Она мешает, лезет, куда не просят, ведёт себя, как не должна. Одевается неправильно. Она Иная, в конце концов.
Масон сидит на пухлом диванчике в тёмном коридоре и изучает свои худые коленки торчащие из-под бордовой юбки нейромодификатора. Они на одном факультете, как иронично… его новая головная боль ещё и под его «защитой» и «опекой».
Масон выглядит так, будто перепугана насмерть. Шмыгает носом, комкает
— Ну, привет, — его голос звенит сталью, словно заговорили схлестнувшиеся клинки.
Сейчас они впервые заговорят.
А хочется подойти, схватить за плечи и трясти, пока глаза Масон не позеленеют, а волосы не станут белыми. Так было бы проще жить.
Паразитка дёргается и поднимает свои розовые глаза, в них блестят слезинки, делая радужку прозрачной, ещё более мистической.
У Рейва опять есть пара секунд, чтобы её изучить, и она совершенно другая.
В их первую встречу щёки Масон лихорадочно горели, а адреналин делал взгляд диким. Во вторую встречу она была убийственно спокойна. Стояла на крыльце с чашкой кофе и смотрела на проходящих мимо, как на животных в зоопарке. С интересом.
Третья встреча — взрыв. В нём не было лиц, был дикий взгляд и чуть дрожащая верхняя губа.
Сейчас она будто обнажена. Неуверенно встаёт с диванчика и отпускает край юбки.
— Какого чёрта ты ворвалась в аудиторию? — вопрос слетает с губ быстрее, чем ему придумывается объяснение.
— Я думала меня зв-звали… — она не заикается, но ей будто не хватает воздуха.
Она не выглядит жалкой, а Рейву так хочется увидеть, что она просто обычная трусливая Иная, которая не стоит его внимания.
Просто. Самая. Обычная. Иная. С розовыми. Глазами.
— Какого чёрта напала на старост?
— Это был вз-взрыв магии, я этим не управляю…
— Какого чёрта ты, нестабильная Иная, забыла в академии целителей?
Она молчит.
Он делает к ней шаг. Она задирает подбородок, глядя ему прямо в глаза, и тут же со стоном отворачивается.
— Что?
Она будто не может выдержать взгляд, ей будто физически больно это делать.
— Я спросил…
— Ничего. Просто мерзко смотреть на вас, чёртовых расистов, — из её горла вырывается смешок. Ледяной и ядовитый. — Знаешь, — она слишком спокойна. — Я никогда не была нестабильной, — медленно поднимает голову и делает вид, что смотрит ему в глаза, но это на самом деле не так.
Смотрит сквозь него, на губах играет улыбка.
— Но в вашем волчьем логове и не так запоёшь.
— Так убирайся…
— Тебе ли не знать, что убираться мне некуда, пока мой отец в подвалах у твоей семейки.
Она
Скажи ей всё! Ну! Отчитай, вправь мозги, назови грязью, чокнутой Иной. Угрожай. Пригрози, что если она будет соваться, куда не просят, её отец… пострадает. Ну?
— Декан тебя ждёт.
Сухо говорит он, разворачивается на каблуках и уходит.
Глава девятая. Разговор
|РАЗГОВОР, — а, м.
Словесный обмен сведениями, мнениями, беседа.|
Декан выглядит так, будто собирается отчитывать, но очень этого не хочет. Его поведение подкупает.
Он произносит до боли знакомую фразу:
— Будьте осторожны, Брайт, — и из-за неё возникает ощущение, что рядом отец.
Брайт сначала даже дёргается, чтобы начать задавать вопросы, но декан Гаджи тепло улыбается и качает головой.
— Конечно ваш отец общался со мной, прежде чем вы сюда приехали. Я знаю всё о студентах своего факультета. Но я не поддерживаю с вашим отцом связь.
Надежда в глазах Брайт тает.
А потом декан Гаджи назначает наказание за срыв, и Брайт печально тащится в деревню, чтобы переодеться и поесть перед общественно полезными работами.
Первый учебный день слит в полном объёме из-за метаний по этажам то ради кабинета медсестры, то ради декана, то ради наведения беспорядков. И где была Нимея со своей бутылкой, когда была так нужна? Тюкнула бы по макушке и не случилось бы ничего.
Брайт выходит из академии и с наслаждением отмечает, что в парке ни одного студента. Аллея пуста, путь свободен. Никаких споров, никаких ссор.
А потом хлопок за спиной, и приходится сжаться в ожидании очередной необходимости говорить.
— Проводить?
Она оборачивается и качает головой, но губы против воли изгибаются.
Раскрасневшийся, с расстёгнутой на две пуговицы рубашкой и кое-как намотанным шарфом.
— У меня есть выбор?
Уголки его губ сначала опускаются вниз, а потом появляется широкая, обнажающая ровный ряд белых зубов улыбка.
— Брось, — смеётся он. — Неужели не ясно, что я тебе не враг.
— Но с чего ты взял, что мне нужны не враги?.. — бормочет себе под нос Брайт и всё равно кивает.
— Нет сил сопротивляться…
— Правильное решение, Госпожа Сирена.
Энграм Хардин бросается по ступеням к ней, берёт её рюкзак и закидывает его себе на плечо.
— Ты противный, — констатирует Брайт.
— Не преувеличивай, — хохочет он. — Я очень даже привлекательный по мнению абсолютного большинства, и даже если ты скажешь, что это не так, я тебе не поверю. Тебе уже снилось, как я тебя целую? Нет? Ну я подожду.