Заложница в академии
Шрифт:
Ровно тысячу раз.
Теперь они лежат рядом, окружённые теплом и запахами друг друга, Рейв прижимает Брайт к себе, прячет нос в её волосах, касается грудью её спины, рука на её животе, водит пальцами вверх-вниз, чертит кресты и квадраты.
— Я думала парни не любят говорить о чувствах, — смеётся Брайт. — Чего молчишь?
Рейв целомудренно, насколько это возможно для двух обнажённых людей, целует её щёку и улыбается.
— Вдруг расхотел говорить.
И продолжает изучать её лицо. И гладить живот.
Брайт отворачивается и снова закрывает глаза.
— Я чувствую спокойствие, тепло и безопасность. Я в безопасности.
Она ёрзает, устраиваясь удобнее.
— Ты доверяешь мне?
— Да.
— Почему?
— Худшее, что ты можешь сделать — убить меня. Верно?
— Худшее? А лучшее?
— Не убивать.
Она жмёт плечами, открывает глаза и смотрит в окно. Там ночь, тишина.
— Расскажи мне. Почему, когда ты становилась Сиреной — одежда исчезла, а когда птицей — нет, — он хмурится, а потом оба начинают хохотать. Это очень странно так неожиданно менять тему разговора, но оба вдруг чувствуют, что спадает напряжение.
— Просто птичью сущность я лучше умею контролировать, — Брайт жмёт плечами, перекатывается на спину и смотрит Рейву, нависшему над ней, в глаза. — Стать птицей — просто, а чтобы стать Сиреной нужен водоём и не пресный. Я вообще не особенно хорошо разбираюсь, нет учебника для начинающей Сирены, но птицу я контролирую хорошо, многое пробовала, однажды научилась перевоплощаться в одежде. О Сирене я очень многого не знаю и, как правило, совсем теряю связь с Брайт, превращаясь в нее. Птица тоже подвержена инстинктам, но я могу ей и не уступать.
— Значит, когда ты говорила, что я могу доверять Сирене ты на самом деле не могла быть уверена?
Лицо Брайт становится сначала виноватым, потом хитрым:
— Я была почти уверена…
— … почти?
— … почти это очень неплохо! Лучше, чем ничего!
— Разве что, — усмехается Рейв.
— Мне кажется, что ты понравился Сирене…
— А Брайт? — он почти мурлычет, склоняясь к ней и целуя щёки.
— А Брайт… просто решила тебе отдаться от скуки, неужели не очевидно? — мурлычет в ответ она.
Их взгляды пересекаются, и температура между ними совершенно иная, чем секунду назад. Сказать о произошедшем вслух так же фатально, как заговорить о симпатии.
— Ты что-нибудь чувствуешь? — напряжённо спрашивает Рейв, ища ответ в глазах Брайт до того, как она его произнесёт вслух.
— Ты о…
— Да, я о чёртовых чарах Фиама.
— Я… не знаю. Мне хорошо, мне спокойно, во мне много всего, и я… не знаю, что именно тут твоё… Неужели мы не поняли бы, мы же не говорим о…
Она сначала теряется, а потом плотно сжимает губы и говорит совершенно другим, более холодным тоном:
— Речь же шла только о влюблённости? Чары предполагают, что влюблённость — это не любовь?
— Да. Чары предполагают именно это.
— Если всё исчезнет… это будет только влюблённость, да?
— Да.
— Но сейчас мы об этом не говорим?
— Не
— Мы просто спустили пар, это не значит так уж много, да?
— Да.
— Мы накрутили друг друга, завели. Это всё было…
— … ошибкой? — после этого слова температура падает окончательно и лежать рядом обнажёнными становится совсем странно, а простыни кажутся теперь остывшими.
— Нет. Необходимостью.
— И тебя не смущает, что ты отдала в жертву необходимости свой первый раз? — усмехается Рейв, уводя тон беседы в прежнее ледяное безразличие.
— Это моя забота, а не твоя, — Брайт фырчит, ломается, совсем как раньше. Будто они ссорятся посреди коридора, а не в постели.
— Мы всё усложнили и…
— Стой, — она перебивает его первой, прижимает пальцы к его губам и качает головой. — Вот именно. Мы сами усложнили. Мы же можем этого не делать, так? Почему бы просто не сделать вид… что в нашей ситуации это… — она морщится, и Рейв еле держится, чтобы не завопить: “Да кого ты обманываешь!”
— … в нашей ситуации это нормально? Да, мы постараемся избежать…
— Не хочу! — перебивает Рейв и смотрит на Брайт так серьёзно и строго, что она таращит на него глаза, не веря своим ушам.
— Что?..
— Не хочу избегать, надоело, — он жмёт плечами. — Если это так нормально, то зачем делать вид, что мы не…
— У тебя невеста…
— Пока нет.
— Но будет скоро, так? Когда?
— Предположительно на балу. Но я…
— Ты готов всё испортить сейчас? Отдать себя на растерзание… ради чего? Ты же сам говорил, что мы должны держаться…
— Не получилось, ясно? Кого ты обманываешь? Уже не получилось! Я не собираюсь это игнорировать. Дальше я играю, только учитывая эти вводные.
— И чего ты хочешь? Ты болен, тебе нужно лекарство… И вообще, ты что задумал, хеппи энд для нас? — она хочет рассмеяться, потому что неожиданно чувствует боль.
Острую, жгучую боль. Она понимает, что он может сколько угодно обещать, но это будут только слова, над которыми властвуют совсем другие люди. Брайт до смерти необходимо сделать всё ещё хуже. Просто из юношеского максимализма и вредности. Чтобы уйти со скандалом, как раньше. Чувствовать ненависть, а не притворяться. Хочется наговорить гадостей, колкостей, потом еще и язык показать для верности. Сказать, что это всё ничего не значит первой, до того, как это сделает Рейв.
Он пристально её изучает, параллельно ища какие-то варианты, хоть один чёртов выход. Просто хватит и пяти процентов на надежду.
— Я пока не могу ответить…
Он хватается за обрывки мыслей, и они всё никак не складываются в один карман.
… она иная и то что между вами — невозможно…
… вы же ненавидите друг друга…
… то, что ты чувствуешь — только желание получить запретное…
… это всё чары Фиама…