Заложница
Шрифт:
— Ага, но это не он… Ривера просто следил за мной. Когда я заключал сделку, он был там. Наши информаторы подумали, что это подстава и подстрелили меня. Ривера попытался задержать нас, и я еле унес ноги.
Черт. Может Ривера и не нажал на спусковой крючок, но он все же серьезно подставил нас. Люди, с которыми мы ведем бизнес, не распивают коктейли и не пожимают руки всем подряд. Они носят с собой пушки и проливают кровь.
Тем парням наплевать на тех мальчиков в подвале, которые где-то страдают прямо сейчас. Все, что их интересует, так это пачки наличных, которые мы вручаем
— Они успели тебе передать то, что нас интересует? — спрашиваю я севшим голосом.
Очередная гримаса боли искажает лицо Нокса:
— Мне жаль.
Черт. Нам нужны были те сведения. Те парни больше не приблизятся к нам после произошедшего.
Мы не сможем долго защищать себя и отбиваться, не выяснив, кто же подставил Грейсона. Кто-то, стоящий сверху над копами и местными властями, пытается заткнуть нас. Желательно навсегда.
Бл*дь, мне хочется сорваться и ударить кого-нибудь, выместив всю свою злость, но вместо этого я беру себя в руки. Заставляю себя посмотреть на окровавленные бинты и на лицо моего брата, сверкающее от пота. Ему чертовски больно. Если бы мы до сих пор были в подвале, я бы посоветовал ему прикоснуться к дверце печки.
Вместо этого я подзываю Нейта, и тот что-то достает из своего чемодана. Морфий. Я беру Нокса за руку, чтобы он не чувствовал себя одиноким.
—Ты когда-нибудь видел «Шелби Кобру» с автоматической коробкой передач?
Несмотря на всю боль, Нокс в полубессознательном состоянии умудряется скривиться и в шутливой форме простонать:
— О, пожалуйста, замолчи.
У нас с Ноксом была серьезная беседа месяц назад, когда я запер его в комнате для разговора. Не самая лучшая идея закрывать одного из нас на замок, ведь это неизбежно навевает воспоминания о подвале, но у меня не было выбора. Я не мог позволить ему пропить свою жизнь или подвергнуть остальных опасности. Поэтому я прочитал пару книг обо всей этой бесполезной херне про машины, по которым он так фанатеет, чтобы заинтересовать его и отвлечь от бутылки с наркотиком.
— Всего во всем мире было выпущено только двадцать экземпляров.
— Ты убиваешь меня.
Я усмехаюсь:
— Наверное, ей намного проще управлять с дырой в груди.
Его смех переходит в стон, и я продолжаю разговаривать с ним о машинах еще минут пятнадцать до тех пор, пока морфий не начинает действовать. Рука Нокса расслабляется в моей, и он пытается зацепиться за меня пальцами.
— Ты останешься? — шепотом спрашивает Нокс.
Видимо парень чувствует, что вот-вот отключится. Он же будет спать, так на кой черт я должен сидеть здесь? Но я не могу сказать нет.
— Я никуда не уйду, — отвечаю, думая о том, что теперь это я дверца той печки. Я забираю всю боль Нокса себе. Может быть, так было всегда?
Девятнадцатая глава
Брук
Я смотрю на маленькую упаковку, лежащую передо мной, между подводкой для глаз и помадой. Пускай я никогда не видела её вживую, но я знаю, что это. Презерватив. На упаковке гласит «Для ее комфорта»,
— Он мне не нужен, — возражаю я.
Мама не удивлена моим отказом, но это не значит, что она сдастся так просто.
— Нервничать по этому поводу нормально, Брук. Поэтому я хочу, чтобы ты подготовилась, как следует.
— Мам, я почти не знаю Лиама. И я не хочу заниматься с ним сексом.
На ее лице проскальзывает неодобрение, впрочем, как и на моем. Ботокс не даёт морщинам прорезаться на ее лице.
— Парень потратил слишком много денег на сегодняшний вечер. Лимузин, ужин в «Бель Канто».
— И что? Это означает, что он заплатил за секс со мной?
Она тут же принимает оскорблённый вид, и злость мелькает в ее глазах.
— Конечно нет, но такое часто случается в ночь выпускного. Множество девушек мечтают отправиться туда с Лиамом МакКонелом.
Слова вылетают из моего рта прежде, чем я успеваю подумать:
— Потому что его родители богаты?
В моей спальне тут же становится на десять градусов холоднее, из-за чего я съёживаюсь под своей розовой ночнушкой. Платье на выпускной висит на двери, прекрасное сочетание изысканности и сексуальности. Впервые в жизни мама разрешила мне надеть на себя чёрное.
Меня даже не расстраивает тот факт, что мама купила платье без меня, потому что отправься я самостоятельно в торговый центр, то все равно непременно выбрала бы именно его.
Когда мама решается ответить, ее голос необычайно мягок:
— Я не говорю, что ты обязана это делать, Брук. Просто ты должна быть открыта новым возможностям.
Я силой выдавливаю из себя улыбку:
— Я понимаю.
— И если у тебя есть какие-то вопросы…
О господи, она говорит так, будто я уже собираюсь за него замуж. Это выпускной вечер, а я чувствую себя проданной на аукционе человеку, предложившему большую цену. Лиам не плохой парень, просто немного дерзкий. А какими еще бывают наследники богатых родителей? Это все равно неважно, потому что мы недостаточно близки.
Честно говоря, я была удивлена его приглашением, тогда это показалось мне отличной идеей. Но теперь, когда маленький серебряный пакетик прожигает мне руку, я начинаю сомневаться в своём положительном ответе.
— На самом деле, у меня есть один вопрос.
Я вижу, что для мамы это такой же неловкий разговор, как и для меня.
— Конечно, задавай.
— Та история про отца. Все это произошло до или после того, как вы с ним поженились?
Она быстро моргает, удивлённая моим вопросом.
— Мы были обручены в то время. Тогда он владел всего парой отелей.
Семья мамы была баснословно богата, а у моего отца были лишь большие амбиции и сутки усердной работы. Его бизнес пошёл под откос всего пару лет назад, так что семья Лиама вполне смогла бы помочь исправить наше финансовое положение. Вот для чего мой выпускной на самом деле.
Раздаётся шелест фольги, и я осознаю, что непроизвольно сжала презерватив в руке от одной только мысли об этом.
Голубые глаза матери смотрят на меня с мольбой: