Заложник долга и чести

Сухинин Владимир Александрович

На нас стали оглядываться.

— Она шутит, — снова невозмутимо проговорил Фома. — Ей цвар из озерных ягод, а нам гайрат. Мне тоже рыбу.

Я посмотрел на Гради-ила.

— Мне ягненка и, если нельзя вино, — он кинул на меня мимолетный взгляд, — то зеленый цвар.

— А мне гайрат и перепелок побольше, — сделал я свой выбор.

Сулейма промолчала, но после ухода дворфа ткнула локотком в бок Фому.

— Фома, ты почему не обращаешь внимания на то, что со мной неправильно обращаются.

Фома косо глянул на свою невесту.

— Я выведу

тебя в степь и выпорю, женщина. Знай свое место, — удивил он нас своим ответом.

— Однако! — выразил свое мнение Гради-ил. — Где ты был, Фома, раньше, когда она мне слабительного подсыпала в еду. Хорошо не крысиного яда.

— Сулейма исправиться, — все так же спокойно, как далай лама, произнес орк.

Больше он не удостоил свою невесту вниманием. Та раздраженно задышала, но смолчала. Видимо, уже знала, что он может это сделать. Но долго сидеть и не роптать она не могла. Повозившись на скамье, она засунула палец в нос и стала ковыряться в нем. Я сдержано хрюкнул. Гради-ил шепотом высказал свое возмущение.

— Сулейма, нельзя ковыряться вносу в присутствии других. Это не прилично! Ты выглядишь не красиво, что о тебе скажут?

— Мне все равно, — произнесла девушка.

Я понял она это делает на зло нам и стал создавать иллюзию большого носа.

— Если ты будешь ковыряться в носу, он у тебя вырастет, — сообщил я ей новость.

Сулейма презрительно фыркнула. Но увидев удивленного Фому. Быстро вытащила палец и вытерла его о штаны.

— Что? — спросил она.

— Твой нос, Су. Он вырос!

Эльфарка схватила свой нос рукой, на ощупь, он был обычным.

— Не может быть. Я ничего не чувствую.

— А ты и не почувствуешь, — как можно равнодушнее ответил я, — это видят другие.

Сулейма по очереди поглядела на сидящих и увидев их не поддельное удивление, полезла в поясную сумку, вытащила серебряное полированное зеркало и поглядела на себя. В следующий миг все сидящие в зале вздрогнули. Девушка разразилась таким визгом, что нам впору было затыкать уши.

— Нос! Мой нос! — закричала она, ни капли не смущаясь присутствующих.

Она его ощупывала и не могла понять, в чем дело. На ощупь он был нормальным, а в зеркале толстый, мясистый, длинный настолько, что свисал до подбородка.

— Фома! Сделай что-нибудь! — она схватила его за руку и стала трясти.

— Су! — ответил орк. Он был олицетворением самого спокойствия. — Если ты перестанешь в него лазить, он скоро станет нормальным.

— Я! Я больше не буду, Фомочка. Ты только не бросай меня, — она снова затрясла орка. — Не бросай! Слышишь!

— Слышу, — отозвался тот. — И все слышали.

Я убрал иллюзию длинного носа.

— Нос еще растет, когда девушка врет, — сообщил я ей новость.

— Неправда, учитель, — повернулась она ко мне. — Я на острове врала постоянно, и нос не рос.

— Тогда ты была рабыней, Сулейма, — рассудительно ответил Фома. — А здесь ты… — он замялся, подыскивая слово.

Но ему помог Гради-ил.

— А здесь ты отмечена дланью богов, Су.

— Не надо! — трясясь,

произнесла Сулейма. — Я не хочу ни каких отметин. — Она еще раз бросила взгляд в зеркало и разревелась. — Ну почему я такая несчастливая. Врут все, а нос растет только у меня.

— Потому, Сулейма, — усмехнулся я. — что все врут чужим, а ты тем, кто подал тебе руку помощи.

— Я честно! — стала уверять она, — больше не буду.

Я по сполохам ауры увидел, что врет и удлинил ее нос, как у Пиноккио.

— Су, — укоризненно произнес Фома. — Ты лучше помолчи, чем снова нас обманывать.

— Что опять! — девушка быстро поднесла зеркало и посмотрела в него. — Да что это такое! Что за жизнь у меня!

— Такая же, как у меня Су, — ответил орк, — только я не вру, и не вижу в этом смысла.

Эльфарка попыталась открыть рот и что-то сказать, но Фома, нежно прикрыл его своей ладонью.

— Просто помолчи, — сказал он.

Принесли еду и Сулейма принялась есть руками. Мы молчали. А Фома взял нож и вилку, отрезал себе кусок и молча стал жевать. Снежная эльфарка положила кусок рыбы на тарелку и посмотрела на жирные руки. Фома так же молча подал ей свой платок. Сулейма зло вытерла руки, взяла в руки нож и вилку, покрутила их в руках. Вновь посмотрела, как ест ее жених. И положила приборы на стол.

— Фома! Ты в степи всегда ел вилкой и ножом?

Тот прожевал, затем кратко ответил.

— Нет.

— Нет, — повторила она. Взяла опять в руки вилку и стала ковыряться в рыбе. Ела она уже без аппетита.

К нашему столу вразвалочку подошел подвыпивший наемник, человек.

— Крошка! Если эта компания тебя не устраивает, пошли к нам у нас можно есть руками и пить вино. Или хочешь, я набью им всем морды.

Мы оглянуться не успели, как Сулейма вскочила. И резко врезала наемнику кулачком в нос. Удар у эльфарки был поставлен хорошо. Нос звучно хрястнул и пьяный, пошатываясь, согнулся, ухватившись за сломанный нос. Девушка вытащила одну ногу из-под лавки и добавила ногой по голове. Наемник упал. После этого она как-то сразу успокоилась. Уселась и стала с аппетитом есть, оставив разборки с друзьями приставалы нам. Четверо, как они считали себя крутых, парней бросились к нам. Не поворачиваясь, я вытянул аурные щупальца и вытащил у всех энергию. Не добегая трех шагов, те рухнули на грязный пол. Эльфары поднялись и поспешили уйти.

— Ночь будет не спокойная, — сделал вывод Град-ил. — Здесь лесные рейдеры и с ними наши эльфары. Странно это все. Все так перемешалось в княжестве в последнее время. Где друг, где враг не разберешь.

— Постараемся разобраться, Гради-ил. За тем и едем. — ответил я.

Больше нас не задевали. Задиры отлежались и, пошатываясь, поплелись прочь. Когда ужин подходил к концу, в трактир при постоялом дворе, где мы сидели, вошли двое орков из стражи великого хана. Я узнал тех парней, что охраняли мой шатер, когда я был левой рукой степного владыки. Они огляделись, увидели меня и радостно ощерились. Затем твердой походкой направились к нам.