Заложник долга и чести
Шрифт:
Орки увидели меня и снова чему-то обрадовались.
— Гаржик, ты снова демона зажаривать будешь, а потом съешь? — спросил правый стражник. — Если что позови, мы тоже отведаем, — попросил левый.
Я недовольно зыркнул на замерших эльфаров и усмехнувшегося Фому.
— Хорошо, если поймаю, то позову. Вы не бродите, — обернулся к своей свите. — Спать идите, — и зашел в шатер. Там сидела и ждала меня Ганга.
— А ты как здесь оказалась? — Я недоуменно разглядывал орчанку. Та также недоуменно посмотрела на меня.
— А
Я стал вспоминать обычаи степняков, но ничего подобного вспомнить не мог. В это время за стенкой шара раздался громкий шепот.
— Я так и думала, что он людоед, — голос принадлежал Су.
— Глупости. Если быть точным, то демоноед, — это был Гради-ил. — Он сожрал демона.
— Не важно. Демоны тоже люди, только с рогами, — не сдавалась Сулейма.
— Хватит говорить всякие глупости, — остановил их перепалку Фома. — Учитель не ест людей и демонов. Единственно, кого он сможет съесть, это лесного эльфара, он зол на них. И первой, кого он слопает, когда поймает, это будет Ринада.
— А снежных эльфаров он не ест? — осторожно спросила Су.
— Гаржик ест все! — встрял в разговор один из орков. Затем шум шагов стал удаляться. Ганга тоже все это слышала.
— Я думала, что стражники шутят, — задумчиво произнесла она.
— Конечно, шутят, — засмеялся я. — Я тут пытал одного демона, а они заглянули на шум, увидели его. Я и сказал в шутку, что собираюсь его сесть.
— Не съел? — подозрительно спросила Ганга.
— Нет, удрал подлец. Ловкий оказался.
— Тогда я остаюсь, а то мы так редко бываем вместе, — она сдвинула бровки, — отвернись, я переоденусь.
— Это еще зачем? — я сделал вид, что удивился, — может, я посмотреть хочу, что получил и оценить.
— Если я при тебе разденусь, ты уже не отмажешься от брачной ночи. Согласен?
Я тут же отреагировал.
— Нет, не согласен. Пока нет, — и живо отвернулся.
Ничего себе, а вдруг детишки пойдут, мальчики, девочки. Что я с ними делать буду? Нет уж, я лучше погодю, тьфу… погождю. Да что такое! В голове не осталось не одной мысли, а только образ обнаженной Ганги.
— Один баран, два барана, коза, — начал я считать животных. Но сзади меня обняли тонкие, но крепкие ручки, захватили плен и трепещущее тело плотно прижалось к моей спине. Я чувствовал все ее выпуклости и повернулся. Ганга стояла сияющая от счастливой улыбки и полностью обнаженная.
— Щиза! Лиан! Малыши! Где вы! Гады! — Мои призывы остались без ответа. И сам я тонул в ее объятиях, как в пучине, а моя решимость погодить, вспыхнула от огня Ганги, и осыпалась под ногами серым пушистым пеплом.
В шатре Сулейма яростно сбивала подушку из овечьей шерсти. Она кидала злые взгляды на спокойно жующих мужчин и слова раздражения
— Гангу надо спасать, — заявила она. — И хватит жрать. Вы мужчины или нет? Если вы не расскажите ей, что он людоед, то это сделаю я. — Девушка воинственно сжала кулачки.
— Милорд не людоед, девочка, он нормальный. — отмахнулся Гради-ил. — Спать ложись.
— Я не могу спать, — отрезала эльфарка отбросила подушку. И села рядом с Фомой. Посмотрела на тарелку с жаренным мясом, посыпанным тонко нарезанным луком и поджала губы, так что они превратились в тонкие ниточки.
— Я его боюсь. А вдруг он однажды Фомочку съест. — Она посмотрела на орка, потом на кусок мяса, который исчез у него во рту. — Как представлю это, так страшно становиться.
— Учитель орками не питается, Су, — постарался успокоить девушку Фома. — Мы не вкусные.
— А демон что, вкусный? — не сдавалась эльфарка и, глубоко вздохнув, протянула руку и взяла кусок мяса с лепешкой. Задумчиво жуя, она слушала разговор мужчин.
— Фома, ты милорда знаешь дольше нас, — задал вопрос Гради-ил. — Как он смог наладить отношения с орками. Они его воспринимают, как своего и даже как гаржика.
— Духи говорят, что он послан к оркам, — ответил весьма неопределенно Фома.
— И что это значит? — не отставал Гради-ил.
Фома хмыкнул.
— Не знаю.
— А что ты вообще знаешь про демоноеда? — вклинилась в их разговор Су. — Ты постоянно ему в рот смотришь, как на бога молишься. Учитель то. Учитель се. Учитель такой. Тьфу, противно.
Фома обнял раздраженную эльфарку.
— Учитель любит меня, как сына, и отдаст жизнь свою за меня, за Гради-ила, за тебя тоже. Он такой. Если с кем беда, он всегда рядом. Он избранник богов, Су. А слухам и сплетням не верь.
— Тоже мне, избранник. Кто это видел?
— Я видел, — спокойно ответил Гради-ил. — Он выкупил меня из рабства и отпустил. Ему сивучи отрубили руки и ноги, и выбросили в овраг. Там его я и нашел истекающего кровью. Хотел добить, да слава богам рука не поднялась, у него за три круга все отросло.
— Не может быть, — не поверила Сулейма, — Вы все просто очарованны и околдованный им. Все, я спать ложусь! — Она вновь потерзала подушку, вымещая на ней свою злость и, свернувшись калачиком, закрыла глаза.
Ночь вступила в свои права. Гради-ил и Фома уснули на своих местах. Изредка были слышны переклички часовых. Цикады успокоительно стрекотали в темноте, навевая сны. А из-под полога шатра вылезла маленькая фигурка. Она замерла и осмотрелась. Не заметив ничего тревожного, пригнувшись, метнулась на верх склона холма. Проскочила легкой тенью между разожженных костров упала за границей света и переждала проход парных часовых.
— Ты слышал, — спросил один из них второго, — левая рука вернулся.